Киану Ривз: победы, печали и правила жизни

«Да ты, сынок, прямо болван особого назначения, как я погляжу, – вздыхает Макгинли. – Молодой, тупой, сперма на мозг давит». Киану глупо ухмыляется, сочтя это – или в целом раздражение Макгинли – за комплимент.

Слова «сперма на мозг давит» здесь весьма кстати. Невзирая на буквоедскую риторику Макгинли, лос-анджелесский офис ФБР представляется бурлящим котлом подавленной сексуальной энергии, изливающейся через предохранительный клапан служебных перепалок.

Макгинли ведет Киану в помещение, где кучка агентов ФБР с завязанными глазами ныряет в бассейн, поднимая со дна кирпичи, – здесь нет никаких волн, это укрощенная вода, а стало быть, парни из ФБР лишены соли, солнца, удовольствия и опасности, которые вода символизирует далее в фильме. Гари Бьюзи играет одного из парней у бассейна, Анджело Паппаса, – он опытный агент и годами охотится за бандой высокопрофессиональных, крайне неуловимых грабителей банков, проворачивающих свои операции в резиновых хеллоуинских масках четырех бывших президентов США (Рейгана, Картера, Джонсона и Никсона). А потом их ищи-свищи, по словам Бьюзи, «как девственниц на выпускном».

Бьюзи показывает Киану кадры с камер наблюдения в последнем банке, ограбленном «Бывшими президентами», и вдруг в офисе материализуются двое скудоумных агентов, которые говорят, что им нужно забрать записи, «если вы уже перестали дрочить на свое MTV». (Кстати, когда фэбээровцы приходят за записями, Бьюзи с Киану изучают стоп-кадр мужской задницы с красноречивой линией загара, так что трудно даже винить их коллег в некоторой настороженности[155].) Один из агентов обзывает Бьюзи «хером упоротым» – зациклившись на банде «Бывших президентов», тот превратился в предмет местных хохм и, похоже, именно поэтому, хотя он и значительно опытнее большинства своих коллег, не слишком продвинулся по службе. Позже, излагая свою теорию – мол, грабежи, судя по тому, как сезоны ограблений банды «Бывших президентов» чередуются с затишьем, совершают серферы, чтобы им было на что продолжать свой кочевнический поход за идеальной волной, – Бьюзи показывает Киану упаковку Mr Zog’s Sex Wax[156], следы которого были обнаружены на последнем месте преступления «Бывших президентов». Подхватив местные манеры, Киану подначивает: «Ты же не какой-нибудь там извращенец, а, Анджело?», а Бьюзи лукаво отвечает: «Пока что нет».

Если «На гребне волны» рассматривать как шутку – или как череду нечаянных или зашифрованных разоблачений, – начинается она как раз с этих подколов ниже пояса. Это сигнал, что пора включать иронию и хором посмеиваться над тестостеронным зрелищем, которое вот-вот разыграется на ваших глазах. Но я готов утверждать, что, несмотря на некоторые моменты, где между Суэйзи и Киану Ривзом пульсирует ощутимое сексуальное напряжение, увидеть в «На гребне волны» образец чистого кэмпа можно, лишь нарочно не улавливая изначальную идею фильма.

Есть огромная разница между гомоэротизмом «На гребне волны» и гомоэротизмом (к примеру) «Лучшего стрелка»[157], и эта разница состоит в том, что в этих фильмах так и было задумано, а что нет. Сцена из «Лучшего стрелка», где Альпинист (Вэл Килмер) и Бродяга (Том Круз), только что в ближнем воздушном бою одолев советских летчиков, спорят, кто кому сядет на хвост, ненароком перечеркивает весь высокотехнологичный риск и зашкаливающую гипермаскулинность, которые невероятными усилиями сращивались в фильме, наталкивая нас на прочтение всего развернувшегося перед нами заряженного ура-патриотического зрелища – со сценами игры в волейбол и накачанными полуголыми красавцами, под песни Кенни Логгинса с двусмысленными названиями – не иначе как натужной двухчасовой сублимации. И из-за нее фильм отдает идиотизмом, как Дэвид Кросс в роли Тобиаса Фюнке, без конца рассеянно запинающийся на собственных репликах в «Замедленном развитии»[158].