Кибернетика, Логика, Искусство

На всех трех рассмотренных уровнях преодоления логического интуитивным мы сталкиваемся с замечательным явлением: логическое не отметается, не подавляется полностью, но остается существенным элементом искусства. Его сочетание с интуитивным само по себе образует важнейший элемент художественного воздействия. Достаточно представить себе одну и ту же скульптуру один раз изваянную в мраморе, другой - высеченную из дерева. Очевидно, что, хотя в обоих случаях будет иметь место преодоление логики материала, это будут существенно разные произведения. Преодоление логического интуитивным только тогда и утверждает авторитет интуиции, когда "противник" - логическое - значителен, проявляет силу, хотя выступая совместно с интуитивным и оказывается преодоленным (но отнюдь не обесцененным).

До сих пор мы говорили о противопоставлении рационального, дискурсивного интуитивному, когда речь шла о конфликте содержательного элемента (быть может, не конкретно-предметного, как в инструментальной музыке), с одной стороны, и материала, формы, структуры - с другой. Но то же можно увидеть и тогда, когда конфликт логического и интуитивного разыгрывается целиком в содержательной сфере произведения и приводит к драматическому произведению или к его наиболее острой форме - трагедии. Если и здесь осуществляется торжество интуитивного над дискурсивным, то можно говорить о "преодолении логики содержания". Вот одна из наиболее прямых реализаций интересующей нас ситуации - драматический конфликт в лирическом стихотворении - стихи Твардовского [46]:

Я знаю, никакой моей вины
В том, что другие не пришли с войны,
В том, что они - кто старше, кто моложе -
Остались там, и не о том же речь,
Что я их мог, но не сумел сберечь,
Речь не о том, но все же, все же, все же...

Предельно прозаическая фактура этого стихотворения преодолена его поэтическим духом. Непререкаемо правильный, разумный тезис, выраженный в пяти с половиной строках, оставаясь правильным, вдруг никнет перед последней полустрочкой, содержащей с рациональной точки зрения нечто никчемное и косноязычное: "но все же, все же, все же..."

Онегин в начале романа ведет себя с Татьяной безупречно. Он умен, благороден и прав в своем разумном нравоучении Татьяне, как только может быть прав более взрослый, умный и опытный мужчина, к которому бросается провинциальная девушка. Он даже тактичен и заботлив. И, однако, читатель, не замечая всего этого, (безоговорочно) осуждает его. Татьяна неразумна и легкомысленна, когда почти обожествляет скучного, циничного, интеллектуально и эмоционально ленивого, пожившего столичного денди (лишь ознакомившись с его библиотекой, она получает некоторые объективные основания для того, чтобы уважать Онегина). И, однако, она интуитивно видит дальше, и не найдется никого, кто решился бы ее упрекнуть, читатель сочувствует ей.

А вот обратное поведение героя: "Его (Гамлета. - Е.Ф.) поведение по отношению почти ко всем персонажам пьесы, кроме Горацио, ужасающе, если не жестоко. И все же зритель полностью убежден, что он и благородная страдающая душа, и подлинный джентльмен. Логически это нелепо, драматургически - полностью убедительно" [47, р.6].

Король Лир, отдавший все свое состояние дочерям, поступил, мягко выражаясь, наивно. Он, видимо, совершенно не разбирался в людях. Но драматург и актер неопровержимо "доказывают" нам, что это был великий и мудрый король, и мы ими безоговорочно убеждены.

Крепостные рабы, бесправные и голодные, не имеют логического основания для продолжения своего нелепого, ужасного существования. Жизнь для них логически не обоснована. Но они поют грустную песню, казалось бы, дополнительно доказывающую беспросветную ненужность такой жизни, и эта песня непонятным образом облегчает, оправдывает это самое логически ненужное существование. В песне открывается убедительная "непосредственно постижимая истина, не требующая доказательства", - истина ценности жизни.

Пожалуй, можно сказать вообще: созданное человечеством искусство таково, что в драматическом конфликте логическое, рациональное - это холодная расчетливость, оборачивающаяся бесчеловечностью. Интуитивное же - это доброта, человечность даже во вред себе.

Конфликт логического и интуитивного - главный конфликт и главное содержание произведения - может быть многоплановым, множественным, различные планы могут быть иерархически подчинены друг другу, но могут и переплетаться на одном уровне. Вероятно, во многих случаях, когда конфликт кажется одноплановым, более глубокое прочтение может вскрыть новые столкновения.