Кибервойна

В прошлом году мне попала в руки выпущенная в России книга «Операции информационно-психологической войны: краткий энциклопедический словарь-справочник» (издание 2011 года под авторством В.Б.Вепринцева и других авторов можно приобрести в интернете за 348 рублей). Книга предназдачена для «студентов, политологов и политтехнологов, государственных служащих и сотрудников специальных служб» – что-то вроде учебного пособия для младшего состава информационной армии. Информационное оружие, говорится в книге, «оказывает невидимое воздействие, подобное радиации» на свои цели: «Население даже не ощущает, что оно подвергается воздействию. В результате государство не приводит в действие имеющиеся в его распоряжении защитные механизмы». Если в обычной войне всё сводится к пушкам и ракетам, продолжает энциклопедия, арсенал воздействия в информационной войне «характеризуется достаточной долей гибкости и непредсказуемости. В большинстве случаев в информационной войне отсутствует возможность предугадать направление и инструментарий возможной атаки».

На 495 страницах энциклопедии уместились введение в принципы информационно-психологической войны, словарь основных понятий и подробные схемы, описывающие методы и тактики оборонительных и наступательных операций: «оперативная маскировка», «программно-математическое воздействие», «дезинформация», «имитация», а также «теле– и радиовещание». «В рамках войны обыкновенной», продолжают авторы, «действует логика “да-нет”, в случае информационной войны имеется вариант нечёткой логики. Более того, одновременно на человека могут действовать разные “противники”, по сути, захватывая разные “тематические зоны” его сознания».

Мне всегда казалось, что словосочетание «информационная война» относится к неким геополитическим дебатам, где с одной стороны российские пропагандисты, с другой – западные, и обе стороны пытаются убедить всех, кто оказался посередине, в своей правоте. Но энциклопедия утверждает, что задача такой войны на самом деле гораздо шире: информационная война ведётся не столько ради убеждения, сколько ради «влияния на социальные отношения» и «установления контроля над источниками стратегических ресурсов». Невидимое оружие, действующее подобно радиации, которое способно пересилить биологическую реакцию жертвы и помочь установить контроль над стратегическими ресурсами? Звучит как коряво написанная научная фантастика, а не пособие для студентов и госслужащих.

Но потом я стал изучать последние российские публикации по теории военного дела – в исторических книгах и научных журналах – и написанные этим странным языком статьи из энциклопедии начали становиться понятнее. С самого конца Холодной войны Россия не оставляла мысль сравняться по возможностям с США и их союзниками. В 1999 маршал Игорь Сергеев, тогдашний министр обороны, признался, что в военном отношении Россия не может соревноваться с Западом. Вместо этого он предложил искать «революционные направления» и «асимметричные меры». Всё прошедшее десятилетие теоретики в российских войсках и спецслужбах разрабатывали практичные методы ведения нефизической войны – утверждая, что против России такая война уже ведётся, силами западных правозащитных организаций и СМИ.

Глава Генштаба ВС РФ Валерий Герасимов заявил, что теперь у России есть возможность одержать победу над противником при помощи комбинации «политической, экономической, информационной, технологической и экологической кампаний». Это укладывалось в рамки общего видения войны, которая ведётся не в физическом мире, а в пространстве, которое российские теоретики называли «психосферой». Войны будущего, утверждали они, будут вестись не на полях битвы, но в головах людей.

Дезинформация и психологические войны стары как сам Троянский конь. Но новый подход Кремля отличался от стратегии его западных противников именно упором на «психосферу» как основной театр военных действий. Информационная война перестала быть лишь приложением к физическому противостоянию или военному вторжению: она стала самоценным явлением. Ведь, как уверяет российская энциклопедия своих читателей, «Информационная война… во многом придёт на смену стандартной войне».

Идея понятна. Но какова цель этого «невидимого воздействия, подобного радиации»? Попытка ли это придать более очерченные контуры тому, что американцы называют «мягкой силой» – воздействию на умы через культурные программы и публичную дипломатию? Или это какая-то принципиально новая форма войны – та, в которой Россия может перехитрить своих врагов, не сделав ни одного выстрела?

* * *