Кидалы

Он зарегистрировался, и они отправились наверх следом за коридорным. Их комнаты были друг против друга, и Мойра вопросительно взглянула на него, требуя объяснений.

– Что это за дискриминация? – сказала она. – Может, для тебя это нормально, а мне это не подходит.

– Я думал, что имеет смысл снять две отдельные комнаты под нашими фамилиями. На всякий случай, чтобы не было недоразумений.

– А какие могут быть недоразумения?

Никаких, беззаботно сказал Рой, да и с чего им быть?

– Но зачем испытывать судьбу? В конце концов, мы будем жить прямо напротив друг друга. Вот смотри, как это удобно…

Он обнял ее, и они застыли на пару секунд. Но когда он позволил себе чуть больше, она высвободилась из его объятий.

– Потом, ладно? – Она подошла к зеркалу, лениво поправляя волосы. – Я так торопилась утром, что не успела привести себя в порядок.

– Ладно, – согласился Рой, – позже. Хочешь, поедим сейчас, или дождешься обеда?

– Разумеется, дождусь. Я тебе позвоню.

Он оставил ее перед зеркалом и отправился в свою комнату. Распаковав багаж, он решил, что за отдельные номера она на него не обиделась, скорее удивилась, а для него это было принципиально. Его знали как одинокого человека. Если бы он снял один номер на двоих с дамой, пришлось бы регистрироваться под вымышленной фамилией. И тогда вся придуманная им легенда, годами выстраиваемая с такой тщательностью и трудом, могла полететь к чертям.

Легенда сильно ограничивала его свободу действий. Если Мойра удивилась или обиделась, что ж, тут ничего не попишешь. Хорошо бы, ей не пришлось ничего объяснять: объяснения – всегда результат непродуманных действий. Неприятно и то, что она видела его за работой в вагоне-ресторане. Впрочем, его это не сильно беспокоило – скорее это были праздные размышления.

Сыграть в кости на выпивку – обычное времяпрепровождение. Да и проявить предусмотрительность, регистрируясь в гостинице, – тоже в порядке вещей. С чего вдруг Мойра должна принять первое за профессию, а второе – за ее прикрытие, за «фасад», который на самом деле был его тенью?

Разложив вещи по местам, Рой вытянулся на постели. Как ни странно, он устал и теперь был чрезвычайно рад, что может отдохнуть. Вероятно, еще дают о себе знать последствия внутреннего кровотечения, мелькнула у него мысль.

Убаюканный шумом океана, Рой задремал и проснулся незадолго до наступления сумерек. Он лениво потянулся и сел, бессознательно улыбаясь от удовольствия. Солоноватый воздух проникал в окна. Вдалеке к западу, в пастельном небе, оранжево-красное солнце медленно тонуло в океане. Много раз он видел, как в Южной Калифорнии садится солнце, но каждый раз это было по-новому. Каждый закат казался еще красивее предыдущего.

Зазвонил телефон, и он неохотно отвернулся от этого великолепия. Снял трубку и услышал веселый голос Мойры.

– У-у-у, гадкий ты мальчишка! Мы идем обедать или нет?

– Конечно нет, – сказал он. – Назови хоть одну причину, зачем нам это нужно?

– Не могу. Не по телефону.

– Тогда напиши письмо.

– Не могу. Почта по воскресеньям не работает.

– Отговорки, – проворчал он. – Вечные отговорки! Ладно, хорошо, но ничего, кроме гамбургеров.

Они выпили по коктейлю в баре. Потом отъехали чуть дальше в направлении города и зашли в морской ресторан с видом на океан. Мойра объявила, что дает себе отдохнуть от диеты, и доказала это на деле.

Они начали с коктейля из омаров, и он вполне сошел бы за основное блюдо. Последнее не замедлили подать вместе с горячим чесночным хлебом и зеленым салатом. Это была невероятных размеров тарелка, наполненная разнообразными морепродуктами и выложенная по краям подрумяненной картошкой. Потом был десерт – мягчайший творожный пудинг и черный-черный кофе.

Мойра удовлетворенно вздохнула, закурив сигарету:

– Могу только снова повторить: потрясающе! Скажу честно, двигаться я не могу.

– Значит, танцевать ты не хочешь.

– Глупость какая, – сказала она. – С чего ты взял?

Она любила танцевать, и танцевала очень хорошо – как, кстати, и Рой. Несколько раз он ловил на себе взгляды других посетителей, и Мойра, которая тоже замечала, что на них смотрят, еще крепче прижималась к нему своим гибким телом.

Они танцевали около часа, а когда на площадке стало тесно от людей, отправились полюбоваться луной на пляж, держа путь обратно в город. Набегающие волны ночного прилива светились пеной. Они являлись из глубин океана и ритмично бились о берег с громоподобным ревом. На прибрежном камне одиноко светлела чайка.

Когда они вернулись в отель, было почти одиннадцать, и Мойра едва сдерживала зевоту. Она извинилась, сославшись на погоду. Когда они остановились перед своими комнатами, она протянула руку, желая ему спокойной ночи.

– Ты не обиделся, Рой? Вечер был прекрасный, я просто очень устала.

– Конечно, – ответил он. – Я и сам устал.

– Правда? А ты правда не обиделся?

– Нет, иди. – Он подтолкнул ее к двери. – Все хорошо.