Кидалы в лампасах

Второй переход за сутки основательно вымотал ее, кроме того, давала знать себя бессонная ночь. Она сидела на теплой земле, глядела на далекие звезды, слушала, как возится с рюкзаком ее неразговорчивый спаситель, и пыталась понять, что за удивительные голенастые птицы носятся вокруг, едва не задевая ее своим оранжево-зеленым оперением. Наконец это все же произошло. Алиса вздрогнула, отпрянула и… обнаружила, что уже не сидит, а лежит, свернувшись калачиком, чем-то заботливо укрытая, под надежной охраной странного мужчины, которого она успела привыкнуть называть на «ты», но который от этого не стал ни ближе, ни понятней.

– Долго я спала? – спросила Алиса хрипло.

– Два часа, – ответил Хват.

– Носки протерлись, – печально сообщила ему Алиса, разглядывая то одну пятку, то другую.

– Не беда, отсюда нам уже идти никуда не придется, – успокоил ее Хват.

– Мы останемся здесь навсегда?

– Мы улетим по воздуху.

– Ха, так не бывает, – неуверенно сказала Алиса, вскинув глаза к звездному небу. – Что-то не видать ни ангелов, ни шестикрылых серафимов.

Профиль Хвата сохранял полную неподвижность.

– Я вызвал по рации вертолет, – сказал он. – За нами прилетят через восемь часов. Можешь спать дальше. Я тебя разбужу, не сомневайся.

– Становится прохладно. – Обнаружив, что она укрыта грубой пятнистой курткой, Алиса села, набросив ее на плечи. – А не набрать ли нам веток для костра?

– Ни в коем случае. Костра не будет.

– Почему?

– Это не та страна, где уместно разводить огонь в ночи. Это Чечня. Тут выжить трудней, чем в амазонских джунглях.

– Ты бывал в амазонских джунглях? – Проследив за неопределенным пожатием плеч собеседника, Алиса вздохнула: – Бывал. Значит, профессионал. Военный специалист.

Хват впервые повернул к ней лицо.

– Что тут плохого? – спросил он. – По-моему, это самое подходящее занятие для мужчины.

– Убивать людей? – язвительно осведомилась Алиса.

– Уничтожать врагов рода человеческого, – возразил Хват.

– Не надо прятаться за красивыми словами. Суть-то от этого не меняется. На самом деле занимаешься тем, что убиваешь людей.

В молодости легко быть категоричной. Это – белое, это – черное, все строится на контрастах, а промежуточных оттенков не существует. Обычно Хват тоже старался жить по принципу «да или нет». Но сегодня его покоробило заявление вызволенной из плена девушки.

– По-твоему, Черный Ворон был человеком? – спросил он. – Кому-то в мире стало хуже от его смерти?

– Меня ни в чем убеждать не надо, – заверила его Алиса, выставляя перед собой растопыренные пятерни. – Ты поступил так, как поступил. Твое полное право.

Хвату стало обидно. Когда тратишь на человека время, силы и нервы, то рассчитываешь как минимум на элементарную благодарность. Надеешься, что перед тобой распахнут душу, а натыкаешься на стену сплошного непонимания. Остается лишь развернуться и уйти, хлопнув дверью… если таковая имеется. Если же нет, ты остаешься сидеть там, где сидел, и даже пытаешься делать вид, что ничего не произошло.

– Жрать хочется, – проворчал Хват. – Составишь мне компанию? Конечно, если моральные принципы позволят тебе принять шоколад и галеты из рук человека, которого ты считаешь убийцей.

– Позволят, – заверила его Алиса. – В последний раз я нормально поела позавчера днем, когда Сундуков зазвал меня к этому проклятому Руслану Гелхаеву. Хотя голодать мне не привыкать. Дома, например, я давно ничего не готовлю. У нас с Сундуковым в холодильнике, кроме напитков, ничего нет, представляешь?

Она захихикала, предлагая Хвату посмеяться вместе, но он лишь буркнул:

– Повезло вашей кошке.

– Какой кошке? – опешила Алиса. – У нас нет никакой кошки.

– Потому-то я и говорю, что ей повезло, – сказал Хват, шуруя в рюкзаке. – Раз ее у вас нет, то она не сдохнет с голоду. Не знаю, правда, как долго протянет твой законный муж, Сундуков. Надеюсь, он достаточно упитан.

– Ты представляешь его себе толстым? – поинтересовалась прищурившаяся Алиса.

– В точности не знаю. Но если вы проживете достаточно долго, то ты постепенно научишься куховарить. Будешь готовить пельмени, вареники, пирожки с капустой. Но в первую очередь ты наловчишься варить суп. В большой-пребольшой кастрюле, чтобы надолго хватило. – Хват показал, какой видится ему эта посудина. – Твой законный супруг Сундуков к тому времени отпустит усы и станет расхаживать по дому в носках и выцветших плавках. В таком наряде он будет садиться за стол и кушать первое по три раза в день – утром, днем и вечером. А когда ты не удосужишься приготовить его любимый суп, он будет закатывать тебе скандалы.

– Чем такая жизнь, так пусть лучше из меня самой суп сварят, – улыбнулась Алиса. – Если на протяжении пятидесяти лет сознательной жизни ежедневно варить литра по три какой-нибудь похлебки, получится целая железнодорожная цистерна. Я не потяну.

– Цистерну?

– Домашнее хозяйство. Я не в состоянии составить достойную пару усатому мужчине в выцветших плавках. Вот почему я уехала из своего города в Москву и вышла замуж за Ника Сундукова. Он, между прочим, никаких усов не носит и всегда выглядит так, словно сошел с обложки журнала.