Киднеппинг по-русски

— Даже не знаю, что и делать-то с тобой, — сказал он. — Взгреть бы тебя на полную катушку. Да неохота шум поднимать из-за твоих амурных похождений. Еще, чего доброго, до жены дойдет, так она ко мне же прибежит жаловаться. Да и формулировки такой нынче нету: «За аморальное поведение…» Но выговорешник я тебе запишу, будь уверен. И придумаю за что. Примерно так: за действия, которые могли привести к срыву выполнения задания. Вот так вот!

— Мне звание получать, — не поднимая головы, напомнил Александр.

— Звание ему получать, — беззлобно передразнил Струшников. И добавил другим, понимающе-мужским тоном: — Хоть хороша подруга-то? А? Будешь звонить?..

Максимчук неопределенно пожал плечами.

— А если честно?

Максимчук, не поднимая головы, кивнул.

— Ну смотри у меня, кобелина!..

В дверь постучали. Вошли Олег Самопалов, Сергей Поспелов, остальные ребята. Шумно рассаживались на стульях.

— Значит, так, товарищи, — громко произнес Струшников. — Первым делом хочу сказать, что небезызвестный нам гражданин Губерман Яков Семенович взят под стражу. Срок ему, похоже, светит немалый. Второе…

Телефонный звонок прервал полковника. Он недовольно поднял трубку.

— Слушаю, Струшников.

— Владимир Павлович, это дежурный. Тут к вам посетитель просится.

— Скажите ему, что я в данный момент занят и что спущусь попозже.

— Извините, но он сказал, что, когда вы услышите его фамилию, согласитесь принять незамедлительно.

— Ну и кто же этот настойчивый гражданин?

— Его фамилия Мизеранцев.

— Кто-о???

Негромко переговаривавшиеся сотрудники удивленно умолкли, услышав изумленное восклицание начальника.

— Сергей Анатольевич Мизеранцев. Он сказал, что пришел забрать свою машину. И настаивает на личной встрече с вами.

До сих пор реакция не подводила Струшникова. Он, выдержанный, спокойный и невозмутимый, умел не теряться в самых непредсказуемых ситуациях. Но тут Владимир Павлович сидел будто окаменевший.

— Товарищ полковник, так как? — нетерпеливо переспросил дежурный. — Пропускать?

— Пропусти, — выдавил наконец Струшников. — Запиши в журнал и пропусти.

Он опустил трубку. Обвел глазами подчиненных, будто удивился, что они все здесь.

— Совещание отменяется, — проговорил наконец глухо. — Максимчук, Самопалов и Поспелов, останьтесь. Остальные пока свободны.

И уставился, пока все выходили, удивленные поведением начальника, на свои лежащие на столешнице сжатые тяжелые кулаки.

Москва. Управление. Кабинет Струшникова.

16.30

Мизеранцев вошел в кабинет, вежливо перед этим постучавшись. От двери громко со всеми поздоровался, чуть насмешливо склонив при этом голову. Ему никто не ответил. Максимчук разглядывал пришедшего с любопытством — будучи наслышанным о подполковнике — похитителе детей, он видел его впервые.

Посетитель прошел до середины кабинета и, не дождавшись приглашения сесть, остановился.

— Как видите, Владимир Павлович, наша с вами очередная встреча не заставила себя долго ждать. — Мизеранцев старался улыбаться приветливо и насмешливо. Но улыбка получилась несколько напряженная. — Так что мы можем продолжить нашу дискуссию на равных… Вы позволите у вас хотя бы присесть, поскольку заставить меня сесть вам не удалось?

Не дожидаясь разрешения, а быть может, понимая, что его не последует, он опустился в стоящее у стены кресло и небрежно развалился.

— Вот так-то, дражайший Владимир Павлович. Вы говорили о том, что, когда я покину места, как говорится, не столь отдаленные, буду иметь возможность изменить свои взгляды. Докладываю вам: освобожден вчистую. Взгляды не изменил. Более, чем раньше, уверен, что будущее страны за нами… Еще вопросы будут?

— Документы! — хрипло выговорил Струшников.

— Хотите убедиться, что я и в самом деле освобожден, а не сбежал из-под стражи? Очень справедливо. А главное — бдительно. — Мизеранцев не скрывал насмешки. — В духе, так сказать, времени.

— Хочу знать причины, по которым вас освободили.

Мизеранцев поднялся, подошел к столу и небрежно бросил сложенный лист бумаги. Струшников внимательно прочитал отпечатанный на машинке текст, хмыкнул и передал бумагу сидевшему ближе Максимчуку.

— Олег Владимирович, голубчик, — продолжал Мизеранцев, обращаясь к Самопалову и небрежно опершись на стол. — Где и когда я смогу забрать свою машину?

— Какую машину?

— Ну как же! Джип «чероки», лично мне принадлежащий. Который вы немного повредили из своего штатного оружия. Неужто запамятовали?

За Самопалова ответил Струшников. Он уже полностью овладел собой.

— Принадлежащий вам джип «чероки», гражданин Мизеранцев…

— Господин Мизеранцев, — поправил пришедший.

— Гражданин Мизеранцев, вы свою машину можете забрать в установленном порядке. Для решения этого вопроса совсем не обязательно было прорываться ко мне, спекулируя личным знакомством. Прошу представить заявление и копию постановления о прекращении уголовного дела. Я вас больше не задерживаю. Если вам больше нечего сказать, можете закрыть дверь со стороны коридора.