Киев для романтиков

На короткое время Киев оказался спортивным центром Европы, так как на ипподроме проводился чемпионат по конному спорту, в котором участвовала английская принцесса, правда, не совсем удачно – упала на заднее место. Фигурально и фактически!

Наши ученые установили, что седалищный нерв очень чутко чувствует приближение приключений…

Построенный в 1969 г. ипподром неоднократно становится местом проведения международных соревнований. Главное поле имеет три дорожки: для забега коней рысью (длина 1600 м, ширина 30 м) с черноземным покрытием; скаковое поле для скачек в аллюре (длина 1800 м, ширина 25 м) с травяным покрытием; рабочая тренировочная дорожка (длина 1500 м, ширина 18 м) со шлаковым покрытием. Вдоль двухэтажного корпуса – открытые трибуны на 3 тыс. мест и ресторан «Жокей». Сейчас ипподром окончательно захирел. Хотя на возрождение конного спорта я не надеюсь, но нахождение ипподрома возле моих родных объясняет невероятную любовь моей внучки Вики ко всем копытным, особенно к лошадям, не исключено, что она будет там дневать и ночевать возле своих любимых лошадок. Я давно заметил: детей занимает вопрос – откуда всё берется, взрослых – куда всё девается.

На другой стороне ипподрома находится ресторан «Ветряк», работающий при всех режимах, обществах и денежных отношениях, за любую валюту.

Наибольшим спросом из всей печатной продукции до сих пор пользуются деньги.

Поблизости, на проспекте Академика Глушкова, находятся основные учебные корпуса и общежития Национального Киевского университета им. Т. Шевченко. Хоть это большая часть самого престижного учебного заведения страны, но мое обучение на историческом факультете в 1983–1989 гг. проходило в старом, Красном корпусе, о котором я расскажу ниже.

Сюрреалист пишет о том, что чувствует, реалист о том, что видит, а соцреалист – о том, что слышит… Поэтому рассказываю далее. Перед корпусами университета появился памятник, символизирующий нелегкое познание научной истины. Авторы Н. Олейник и Е. Прокопов в 1994 г. это увидели так: бронзовый параллелепипед, испещренный формулами и цитатами из классиков, как бы символизирует тяжкий груз знаний, которые накопили несколько поколений исследователей, одетых и в мантии ученых, и в солдатские шинели. Правда, персонажи монумента взялись за свой груз как-то странно, раскрытыми ладонями, – вероятно, удерживая его на весу мощным усилием воли. И от этого усилия так страшно запрокинули головы, как бывает у удавленников, вынутых из петли… Может быть, поэтому студенты прозвали сие творение «Четыре декана и ящик с водкой». Как тут не напомнить, что политический вес всегда – брутто.

Напротив ипподрома стоит Ледовый стадион, сооруженный в 1975 г. и ставший первым (и последним!) в Советском Союзе спортивным комплексом под открытым небом с ледяным полем, на котором можно проводить соревнования в течение всего года. Вокруг центрального ядра – широкая, в 400 м, полоса с тремя дорожками. Холодильное оборудование размещено в отдельном специальном помещении. Трибуны на 10 тыс. мест. История этого никогда не функционировавшего спортивного комплекса весьма характерна для психологии чиновничества СССР. Подобный центр подготовки спортсменов был в Медео, но в Средней Азии работникам физической культуры стало скучновато. Под предлогом, что тренироваться в высокогорье хорошо, но выступать нашим спортсменам приходится за рубежом в крупных городах, выбрали подобное место для усовершенствования результатов. Поэтому богатая страна, где «выше прыгнуть» было важнее планомерного развития искусства и культуры, выделила громадные средства на этот незаконченный долгострой. В нем не успели провести ничего выдающегося, потому что наступила «перестройка»… Впоследствии планировали значительное расширение этого коллапса-комплекса, но с распадом СССР финансирование спорта значительно сократилось, и уже три десятилетия стоит ледовый стадион, который ни к чему нельзя приспособить, – пустой и беспомощный. Может быть, когда Киев станет местом проведения важных международных соревнований или чемпионата мира, это сооружение, построенное с большими затратами, найдет себе применение. Но если, не дай Бог, война, то его можно переоборудовать в такую себе «Брестскую крепость»!