Киев для романтиков

Академии наук принадлежит и комплекс строений по ул. Владимирской, 55, которые протянулись вдоль улицы Богдана Хмельницкого, 15. Они строились для Ольгинской женской гимназии, но война «империалистическая», плавно через революцию переросшая в «гражданскую», помешали завершению работ. Недостроенные корпуса передали Академии, и к 10-летию ее они были введены в эксплуатацию. В послевоенные годы комплекс развернут и со стороны Терещенковской улицы. А так как строительство шло по проекту П. Алешина, то получилось сохранить композиционную и стилевую целостность. Со стороны улицы Богдана Хмельницкого – экспозиции Центрального научно-природоведческого музея НАНУ: геологического, палеонтологического, зоологического, ботанического и археологического. Чуть выше главного входа в музей стоит бюст Б. Е. Патона. Нужно сказать, что Борису Евгеньевичу его подобие в бронзе было не очень по душе. Он говаривал, проезжая мимо памятника: «У меня такое впечатление, что я уже умер и это моя могила». Теперь, спустя 45 лет, я понимаю, для чего появилось такое распоряжение – ставить памятники на родине всем «дважды героям», местные власти хотели отметить памятником живого, но не очень здравствующего и правящего Леонида Ильича. Да и именитым скульпторам всегда необходима работа!

Ниже находится одно из самых интересных зданий – Национальный музей литературы Украины с интересной экспозицией. Вот и сейчас, когда я пишу эти строки, в одном из залов экспонируется моя коллекция «Державотворення та Незалежність України». Жаль, что мои выставки мало посещаемые. Неоднократно проводя выставки своего собрания, заметил, что музеи постоянно пустуют и лишь иногда бывают встревожены какой-то сенсационностью. Был свидетелем приезда 3-го класса Белоцерковской школы на выставку… гравюр Пикассо. Учительница, помня эту фамилию, скорее по анекдоту, а не по творчеству, организовала поездку. Высокая стоимость билетов не позволила посмотреть гравюры популярного мастера. Выставка была в Национальном музее украинского искусства с уникальным собранием, поэтому дети все-таки смогли познакомиться с творчеством своих родных мастеров. При этом категорически утверждаю, что музеи вредно делать массово посещаемыми. Проводя много времени возле музея, заметил, что в массе население (не народ) не испытывает острой нужды в культурно-просветительных организациях. В середине ХІХ в. разночинцы-народники уходили жить в деревню, чтобы сеять разумное, светлое. Но там их крестьяне сдавали стражникам, не понимая, зачем они им несут какую-то непонятную «культуру». Потом, после революции, решили дать образование народу, научив их читать, писать. Чтобы писать доносы! При этом оторвали от церкви. Что получилось? В ЦПШ (это не центральная партийная, а церковно-приходская школа), их учили полуграмотные дьячки из их среды. Они были близки селу, а вот «страшно далекая от народа» интеллигенция приучила население, что «господствующие классы» обязаны образование, культуру, духовность давать людям бесплатно. За годы торговли на Андреевском спуске замечено, что потомственные интеллигенты, особенно с партийным прошлым, стараются книги не покупать, привыкли, что их им дарят! Поэтому «прохожие» мимо очага культуры, узнав, что он стоит денег, минуют их! Нет, не потому, что нет денег. Есть! Тут же облизывают мороженое, смокчут пиво, захлебываются колой… Да, за вход в музей нужно брать деньги! Это туалет должен быть бесплатным, иначе нагадят… Это природа! За общение с культурой нужно брать деньги, а для тех, кто уже достиг этих высот, не может жить без этого, – сделать льготы. Вспоминаю, как в Коктебеле, в Доме Макса Волошина, когда была еще жива вдова поэта, она пускала не всех. Став на пороге, на просьбу – посмотреть, отвечала: «Читайте стихи!» В храм культуры мог пройти лишь подготовленный человек. Конечно, в Стране Советов гуманитарное образование получить было сложно. Но получали! А вот многие представители «народа книги» вынуждены были покинуть свою родину. Но искры просвещения они оставили, хотя пламя разгорается слабо. Не забывайте – макулатура это вовсе не бумага, а то, что на ней написано.