Киево-Печерский патерик

И виде Господьтръпние его и великое въздержание, положи ему горесть ону на сладость, и по печали бысть ему радость, по реченному: «Вечерь въдворится плачь, и заутра радость». И сего ради прозванъ бысть Лобедникъ, ибо николиже хлба вкуси, разв просфуры, ни овоща никаковаже, ни питиа, но точию лобду, якоже и выше речеся. И сий не поскорб николиже, но всегда работаше Господеви радуася. И ни устрашися николиже находящиа рати, зане бысть житие его, яко единому от птиць, не стяжа бо селъ, ни житница, идже съберетблагаа своа. Сий не рече, якоже богатый: «Душе, имаши многа благаа, лежаще на многа лта, яжь и пий, веселися!» Иного бо не имяше, разв точию лобеду, но се приготовляше токмо на приидущее лто, глаголаше к себ: «Человче, в сию нощь душу твою истяжуть от теб аггели, а яже приготованнаа лобеда кому будеть?» Сий дломъ исполъни слово Господне реченное, еже рече: «Възрите на птица небесны, яко не сють, ни жнуть, ни в житница събирають, но Отець вашь небесныйпитаеть их». Симъ ревнуа, и сий преподобный Прохоръ легко преходя путь, идже бо бываше лобеда, то оттуду на свою раму, яко на крилу, в монастырь приношаше, на свою кормлю готовляше: ненаоранне земли ненасеанна пища бываше ему.

И Господь, видя терпение его и великое воздержание, превратил ему горечь ту в сладость, и была ему радость после печали, по сказанному: «Вечером водворяется плач, а наутро радость». И ради этого прозвали его Лебедником, потому что, как сказано выше, никогда он не вкушал ни хлеба, кроме просфоры, ни овощей никаких, ни напитков, но только лебеду. И не роптал он никогда, но всегда служил Господу с радостью. И не страшился он никогда никаких бед, потому что жил как птица: не приобретал ни сел, ни амбаров, где бы хранить добро свое. Он не говорил, как тот богач: «Душа, много добра лежит у тебя на многие годы: ешь, пей, веселись!» Не имел он ничего, кроме лебеды, да и ту приготовлял только на один год, говоря себе: «Человече! В эту ночь возьмут от тебя душу твою ангелы, так кому же останется приготовленная тобой лебеда?» Он на деле исполнил слово Господа, который сказал: «Взгляните на птиц небесных: они не сеют, не жнут, не собирают в житницы, и Отец ваш небесный питает их». Подражая им, преподобный Прохор легко проходил путь до того места, где росла лебеда, и оттуда на своих плечах, как на крыльях, приносил ее в монастырь и приготовлял себе в пищу: на непаханой земле несеяный хлеб был ему.

Гладу же велику приспвшу, и смерти належащии глада ради бывающа на вся люди, блаженны же дло свое съдръжаше, събираа лобеду. И сего видвь нкий человкъ, събирающа лобеду, начатъ и той събирати лобеду, себеже ради и домашних своихъ, да темь препитаются въ гладнае время. Сему же тогда блаженному паче умножашеся лобеда на пищу, и болий труд творяше себ в тыи дьни, собираа таковое злие, якоже и прежде рхъ, и, своима рукама стираа, творяше хлбы и раздаваше неимущимъ и от глада изнемогающимъ. Мнози же бяху тогда к нему приходяще въ гладное врмя, онъ же всмъ раздаваше, и всемь сладко являшеся, яко с медомъ суще; а не тако хотти кому хлба, якоже от руку сего блаженнаго сътворенное от дивиаго злиа приати. Кому бо дааше съ благословениемь, то свтелъ и чистъ являашеся и сладокъ бываше хлбъ; аще ли кто взимаше отай, обреташеся хлбъ яко пелынь.

Настал великий голод, и смерть из-за голода нависла над всеми людьми; блаженный же продолжал дело свое, собирая лебеду. Увидев его, собирающим лебеду, один человек и сам стал собирать лебеду для себя и для домашних своих, чтобы пропитаться ею в голодное время. Блаженному же тогда пришлось гораздо больше собирать лебеды на пищу, и принял он на себя в те дни еще больший труд: собирая это зелье и, как я уже говорил, растирая его своими руками, делал из него хлебы и раздавал их неимущим и от голода изнемогающим. Многие приходили к нему в это голодное время, и он всех оделял этими хлебами, и сладкими, как с медом, казались они всем; и никому так настоящего хлеба не хотелось, как руками этого блаженного приготовленного из дикого зелья. И если он сам давал с благословением, то светел, и чист, и сладок бывал его хлеб; если же кто брал тайком, то оказывался хлеб горек, как полынь.