Киево-Печерский патерик

И увѣдавь убо князь Изяславь бывшее о боляринѣ и о каженицѣ его, разгнѣвався зѣло и повелѣ единого от них привести пред ся, дръзнувша таковаа сътворити. И ту абие, скоро шедше, великаго Никона приведоша предо нь. Князь же, со гнѣвом възрѣв на Никона, глагола ему: «Ты ли еси остригый болярина и каженика без повелѣниа моего?». Никонъ же отвѣща: «Благодатию Божиею азъ есмъ остригы их повелѣнием небеснаго царя и призвавшаго их Исуса Христа на таковый подвигь». Князь же рече то: «Или увѣщавь их в дом свой поити, или на заточение послю тя и сущаа с тобою, и печеру вашу раскопаю». К симь же Никонь отвѣща се: «Еже есть, владыко, угодно пред очима твоима, тако сътвори, мнѣ же нѣсть лѣпо отвратити въинь от царя небеснаго». Антоний же и иже с ним, въземше одежда своа, отъидоша от мѣста своего, хотяще отъити въ ину область. Князю же еще гнѣвающюся и укоряющу Никона, и се единь от отрокь, вшед, поведаше, яко Антоний и ижесъ нимь отъходить отъ града сего въ ину область. Тъгда глагола ему жена его: «Послушай, господи, и не гнѣвайся. Яко тако же бысть и въ странѣ нашей, отъбѣжавъшемъ нѣкоея бѣды ради чрьньцемъ, много зъла створися въ земли той ихъ ради, нъ блюди, господи, да не тако въ области твоей будеть». То же слышавъ князь и убоявъся гнѣва Божия, отпусти великааго Никона, повелѣвъ ему ити въ пещеру свою, По онѣхъ же посла, рекый, да съ мольбою възвратяться въспять. Иже едва по три дьни увѣщани быша възвратитися въ свою пещеру, яко се нѣкотории храбри от брани, побѣдивъше супостата своего врага. И бѣша въину молящеся дьнь и нощь къ Господу Богу. Нъ ни тако не почиваше врагъ, боряся съ ними. Тъгда бо увѣдѣвъ боляринъ Иоанъ, яко никоегоже имъ зъла не створи христолюбивый князь Изяславъ, и раждьгъся на ня гнѣвъмь, сына ради своего, и поимъ отрокы многы, и иде на святое стадо, иже и распудивъ я, и въшедъ въ пещеру, и имъ сына своего, божьствьнааго Варлаама, извлече и́ вънъ, таче съньмъ съ него святую мантию, и въврьже ю въ дьбрь, такоже и шлѣмъ спасения, иже бѣ на главѣ его, съньмъ, завьрже и́. И тъгда же и́ облече въ одежю славьну и свѣтьлу, якоже е лѣпо боляромъ. Онъ же съврьже ю долу, не хотя ни видѣти ея, и тако створи многашьды. Тоже повелѣ отьць его съ гнѣвъмь съвязати ему руцѣ и одѣти и́ въ прежереченую одежю, ти тако ити ему сквозѣ градъ въ домъ свой. Онъ же, иже поистинѣ теплый душею на Божию любъвь Варламъ, идый путьмь, узрѣ распалину, калну сущю, и скоро въшьдъ въ ню и Божиею помощию съврьже одежю съ себе, и своима ногама попирашеть ю въ калѣ, попирая съ тѣми и злыя помыслы и лукаваго врага. Таче по сихъ пришедъшемъ имъ въ домъ, повелѣ отець его сѣсти съ нимь на трѣпезѣ. Оному же сѣдъшю, и ничьсоже въкуси отъ брашьна, нъ пребывааше нича и долу зря. По отъядении же отъпусти и́ въ своя храмы, приставивъ отрокы блюсти, да не отъидеть; повелѣ же и женѣ его утворитися въ утварь всякую на прельщение отрока и служити предъ нимь. Рабъ же Христовъ Варламъ въшедъ въ едину клѣть, сѣдѣ в углѣ ея. Жена же его, якоже бѣ ей повелѣно, хожаше предъ нимь и моляшети и́ сѣсти на одрѣ своемь. Видѣвъ же онъ неистовьство жены и разумѣвъ, яко на прельщение ему уготова отьць, моляшеся въ тайнѣ сьрьдца своего къ милосьрдууму Богу, могущууму спасти отъ прельсти тоя. Пребысть же на мѣстѣ томь сѣдя три дьни, не въстая от него, ни брашьна же въкушая, ни въ одежю облечеся, нъ въ единой свитѣ си пребывааше. Преподобьный же Антоний и съ сущиими съ нимь и съ блаженыимь Феодосиемь бѣша въ печали мнозѣ его ради и моляхуться Богу за нь. Богъ же услыша молитву ихъ: «възъваша бо, — рече, — правьдьни, и Господь услыша я и от вьсѣхъ печалий ихъ избавить я. Близь Господь съкрушеныихъ сьрьдцьмь и съмѣреныя духъмь спасеть».