Киевская Русь

Но несмотря на господство "родового быта", в первый же устанавливаемый С. М. Соловьевым период нашей истории происходит событие, которое сам С. М. Соловьев называет началом русского государства. Это пресловутое "призвание варягов". "Призвание первых князей, - пишет С. М. Соловьев, - имеет великое значение в нашей истории, есть событие всероссийское, и с него справедливо начинают русскую историю. Главное, начальное явление в основании государства..."1 Стало быть, С. М. Соловьев различает несколько периодов в истории восточнославянского государства, среди которых первый, хотя и с большими оговорками, он тоже как будто склонен считать государственным (в начальной стадии его развития).

В. И. Сергеевич, собственно говоря, никаких периодов в историю древней России не вводит. Для него X или XVI вв. часто являются носителями одних и тех же принципов общественной и политической жизни. "...Древнейшие владетельные князья, известные нашей истории, родные братья Святославичи (Святослава Игоревича), улаживают свои отношения либо ратью, либо миром. Это было во второй половине X века. Совершенно то же наблюдаем и во все последующее время до полного исчезновения удельных князей" (до XVI в.).2 В другом месте он пишет: "Наша древность :не знает единого "государства Российского"; она имеет дело со множеством единовременно существующих небольших государств. Эти небольшие государства называются волостями, землями, княжениями, уделами, отчинами князей, уездами".3

Эти государства в лице своих князей находятся в известных отношениях, устойчивых, по мнению Сергеевича, на протяжении нескольких веков. Отношения эти определяются двумя принципами: либо договорами, либо семейным правом. Договоры действуют во взаимных отношениях князей-родственников боковых во всех возможных степенях родства. Семейное право определяет отношения князей-родственников в нисходящей линии, так как в этом последнем случае мы видим отношения детей и родителей. "Подчинение детей родителям выражалось в том, что при жизни отца сыновья никогда не были самостоятельными владетельными князьями. Если бы им и была дана в управление самостоятельная волость, они' управляли бы ею в качестве наследников князя-отца, а не самостоятельных владельцев".4

Сергеевич, стало быть, не выделяет особого периода, предшествующего периоду уделов, или периоду феодальной раздробленности. Некоторая разница в политическом строе доудельной Руси и Руси удельной заключается, по мысли Сергеевича, в том, что в доудельный период нет боковых родственников князя, а имеются лишь сыновья одного отца, киевского князя.

1 С. М. Соловьев. История России с древн. врем., изд. "Обществ. Польза", т. I, стр. 103.

2 В. И. Сергеевич. Русск. юрид. древн., т. II, стр. 121.

3 Там же, т. I, стр. 1.

4 Там же, т. И, стр. 121 - 122. 160

Иначе к вопросу подходит Владимирский-Буданов. Он считает, отдельные земли в качестве союза волостей и пригородов под властью старшего города являлись уже государствами и до "призвания варягов". Князья-варяги застали везде готовый государственный строй".1 Владимирский-Вуданов не отрицает того, что династия Рюриковичей положила основание сближению между раздельными землями. Это выражалось в обязанности земель платить дань Киеву и в том, что они находились "под рукою" князя Киевского, но он до того далек от мысли признавать единство Киевского государства, что даже период уделов считает временем большего слития земель по сравнению с предшествующим их состоянием.

М. А. Дьяконов в этом отношении очень близко примыкает к Владимирскому-Буданову. Он прямо говорит, что быт русских славян еще до призвания варяжских князей заключал элементы, необходимые для признания наличия государства. В древней Руси "наблюдается значительное число небольших государств, границы которых подвергались постоянным колебаниям". "Эти древнерусские государства" носят названия "земель", "княжений", "волостей", "уездов", "вотчин".2