Киевская Русь

Можно добавить, что к началу тринадцатого века, вследствие расширения дома Рюрика, увеличилось количество князей, и владения каждого князя – за исключением правящих в больших городах – уменьшились до таких размеров, что меньшие князья этого периода более не отличались социально от бояр. Итак, князья к этому времени могут рассматриваться социально и экономически лишь как верхний слой класса бояр.

В действительности некоторые из крупных бояр наслаждались большим богатством и престижем в большей степени, нежели меньшие князья, и этот факт особенно очевиден, если мы увидим, что каждый из наиболее богатых бояр имел собственную свиту и некоторые старались подражать князьям, заводя собственные дворы. Уже в десятом веке полководец Игоря Свенельд имел собственных вассалов (отроки),а боярские вассалы упоминаются в источниках одиннадцатого и двенадцатого столетий многократно. Жизнь боярского тиуна (дворецкого или судьи) была защищена законом наряду с княжеским тиуном.

При всем выдающемся политическом и социальном положении боярства, оно не представляло в киевский период какой-либо особый слой с правовой точки зрения. Прежде всего, это не была исключительная группа, поскольку простолюдин мог войти в нее по каналу службы в свите князя. Во-вторых, она не имела каких-либо правовых привилегий как класс. В-третьих, в то время как бояре вместе с князьями являлись владельцами больших земельных угодий в силу своей исключительности, они не были единственными землевладельцами в этот период на Руси, поскольку земля могла продаваться и покупаться без запретов, и человек любой социальной группы мог ее приобрести. Более того, для боярина этого периода было обычным делом не порывать связи с городом. Каждый из крупных бояр княжеской свиты имел свой двор в городе, в котором правил князь. Все новгородские бояре не только были жителями Новгорода, но также принимали участие в собраниях городского органа управления.

4. Средние классы

Неразвитость средних классов обычно рассматривается как одна из основных черт русской социальной истории. Верно, что как в московский, так и в имперский периоды вплоть до девятнадцатого столетия пропорциональное соотношение людей, вовлеченных в производство товаров и торговлю, и жителей городов в целом в сравнении с крестьянством было низким. Однако даже применительно к этим периодам любое обобщающее утверждение об отсутствии в России средних классов требует оговорок. В любом случае, подобное обобщение не подойдет к киевскому периоду. Как мы видели (гл. V, разд. 3), пропорция городского населения ко всему населению должна была быть в Киевской Руси не ниже тринадцати процентов. Дабы оценить значение этой цифры, следует подойти к ней не с точки зрения социальной стратификации Нового времени, а по сравнению с современными условиями той поры в Центральной и Восточной Европе. Хотя не существует точных демографических данных относительно Европы этого периода, общепринятым является, что по крайней мере до четырнадцатого столетия пропорция городских жителей в Европе по отношению ко всему населению была очень низка.

Большинство городского населения России вне сомнения принадлежала к слою, который может быть обозначен как низшие классы; нет данных, которые дали бы нам возможность установить с достаточной точностью относительную пропорцию средних классов к целому населению. Однако, зная о распространении торгового класса Киевской Руси, мы можем быть уверены, что, по крайней мере в Новгороде и Смоленске, торговый люд как социальная группа был пропорционально более велик, нежели в городах Западной Европы этого времени.

В то время как в нашем мышлении термин «средние классы» обычно ассоциируется с городской буржуазией, можно также говорить о средних классах сельского общества. Процветающие хозяева, имеющие достаточно земли для удовлетворения своих потребностей могут быть охарактеризованы как составляющие сельский средний класс при сопоставлении с владельцами крупных поместий, с одной стороны, и безземельными и малоземельными крестьянами – с другой. Поэтому мы сталкиваемся с вопросом существования такого сельского среднего класса в России этого времени.

Нет оснований сомневаться в его наличии в докиевский и ранне-киевский периоды. Люди, организованные в гильдии (вервь), упомянутые в «Русской Правде», кажется составляют такого рода средний класс232. Важно, что вергельд людина, как и человека высших классов (мужа), равнялся сорока гривнам; в случае его принадлежности к свите князя штраф удваивался (восемьдесят гривен).