Киевская Русь

Византийская империя в политическом и культурном отношениях была главной силой средневекового мира, по крайней мере до эпохи Крестовых походов. Даже после Первого крестового похода империя все еще занимала чрезвычайно важное место на Ближнем Востоке, и лишь после Четвертого похода обозначился упадок ее могущества. Таким образом, на протяжении почти всего киевского периода Византия представляла собой высший уровень цивилизации не только для Руси, но также и по отношению к Западной Европе. Достаточно характерно, что с византийской точки зрения рыцари – участники Четвертого крестового похода – были не более чем грубыми варварами, и следует сказать, что они действительно вели себя именно так.

Для Руси влияние византийской цивилизации значило больше, чем для любой другой европейской страны, за исключением, возможно, Италии и, конечно, Балкан. Вместе с последними Русь стала частью греко-православного мира, то есть, говоря в терминах того периода, – частью византийского мира. Русская церковь была не чем иным, как ветвью Византийской церкви; русское искусство было пронизано византийским влиянием.

Следует принять в расчет, что, согласно византийской доктрине, греко-православный мир должен быть руководим двумя главами – патриархом и императором; «созвучие» между церковью и государством должно было составить основание греко-православного общества367. Но теория не всегда соответствует факту. В первую очередь константинопольский патриарх не был главой всей Греко-православной церкви, поскольку было еще четыре патриарха, а именно: епископ Рима (то есть папа, признанный одним из вселенских патриархов до схизмы 1054 г.) и три восточных патриарха (Александрии, Антиохии и Иерусалима).

Что касается Руси, то в киевский период Русская церковь была не более чем епархией Константинопольского патриархата. Но характер отношений между императором и патриархом Константинополя мог затрагивать, а иногда и затрагивал Русь. Хотя теоретически патриарх не был подчинен императору, на деле во многих случаях выборы нового патриарха зависели от императора, который часто вмешивался в церковные дела. Со временем некоторые византийские ученые, специализирующиеся в церковном праве, были вынуждены признать привилегии императора в управлении церковью.

Следовательно, если иностранный народ признавал власть константинопольского патриарха, то это обозначало, что он попадал в сферу политического влияния византийского императора. Как мы знаем (см. Гл. II, 4), русские князья, так же как и правители других стран, готовые принять христианство, понимали эту опасность и прилагали усилия, чтобы избежать политических последствий обращения. Однако коль скоро народ был обращен, не только патриарх, но и император провозглашали свой сюзеренитет над ним, и Русь не была исключением из этого правила. Желание Владимира I сохранить свою независимость имело последствием военный конфликт с Византией, так же как и попытка организовать Русскую церковь как орган самоуправления вне константинопольского патриаршества (см. Гл. III, 3). Ярослав Мудрый, однако, пришел к соглашению с Византией и принял митрополита из Константинополя (1037 г.). Вслед за этим император, по‐видимому, стал считать Ярослава своим вассалом, и, когда в 1043 г. началась война между Русью и Империей, византийский историк Пселл отнесся к ней как к «бунту русских»368.

Хотя византийская доктрина о сюзеренитете императора над другими христианскими правителями никогда не принималась преемниками Ярослава в Киеве, князь Галицкий формально признал себя вассалом императора в середине двенадцатого века369. Но все равно, говоря в целом, Киевскую Русь нельзя считать вассальным государством Византии. Киевская субординация шла по церковным линиям, и даже в этой области русские дважды предпринимали попытку освободиться: при митрополите Иларионе в одиннадцатом веке и Клименте – в двенадцатом.

Хотя русские князья и отстаивали свою политическую независимость от Константинополя, престиж императорской власти и авторитет патриарха были достаточно велики, чтобы оказывать влияние на политику русских князей в очень многих случаях. Константинополь, или Царьград, как обычно называли его русские, считался интеллектуальной и социальной столицей мира. Благодаря разнообразным факторам в отношениях между Русью и ее соседями Византийская империя занимала уникальную позицию: в то время как культурное взаимодействие с другими народами русские осуществляли на равных, по отношению к Византии Русь была в культурном смысле на положении должника.