Киевский особый…

Да и проведение сборов переменного состава армии, которое было назначено с 15 мая по 1 июля 1941 г. (обычно проводились осенью, после уборки урожая), убедительно свидетельствует о том, что войну ждали. Подтверждением этому служит и тот факт, что никогда в печати не была опубликована стенограмма совещания, прошедшего у Сталина 21 июня 1941 г., да и велась ли она? Что обсуждалось в течение почти трех часов?

И сразу возникает вопрос, почему в войсках Красной Армии не были проведены мероприятия, как в марте — апреле этого же года. Вывод напрашивается только один: руководство СССР и армии к июню 1941 г. уже было твердо уверено в том, что Вооруженные силы страны смогут отразить удар войск вермахта. И подтверждением этому служат слова И. В. Сталина, сказанные им югославскому послу в апреле 1941 г., когда тот сообщил о готовящемся нападении Германии на Советский Союз. Ответ вождя советского народа был уверенным: «Мы готовы, если им угодно — пусть придут»[279] (выделено мной. — Р.И.).

И это не было голословным. У западной границы СССР были сосредоточены самые боеспособные соединения Красной Армии, многие из которых носили почетные наименования, имели славные боевые традиции, были отмечены правительственными наградами. В войсках Красной Армии имелось 112 000 орудий и минометов, 23 815 танков, 255 000 пулеметов[280]. Военно-морской флот имел в своем составе 3 линкора, 7 крейсеров, 212 подводных лодок, 54 лидера и эсминца, 287 торпедных катеров. Ни одна армия в мире не имела такого огромного количества боевой техники.

К этому времени уже создавалась глубинная оборона войск, в которой, как считало командование Красной Армии, «увязнут» ударные группировки врага. Вот тогда и перейдут в решительное наступление сосредоточенные в белостокском и львовском выступах ударные группировки наших войск и подошедшие резервы. Вот здесь и понадобится весь неизрасходованный ресурс новых танков и бронемашин, чтобы без остановки дойти до самого Берлина.

И когда основная масса войск второго стратегического эшелона, перебрасываемая из глубины территории страны, начала занимать предназначенные им по плану районы сосредоточения, последовал приказ об отводе приграничных войск от границы. Немецкому руководству как бы демонстрировали, что СССР не готовится к войне, и удар войск вермахта будет действительно неожиданным для Красной Армии.

Все было тонко продумано и рассчитано, а чтобы заранее не насторожить руководство Германии и подтолкнуть его к активным боевым действиям против СССР, войска Красной Армии не приводились в боевую готовность. И. В. Сталин, советское правительство, высшее руководство армии хотели выглядеть в глазах мирового сообщества не агрессором, а страной, подвергшейся нападению.

Если бы руководство страны заранее привело войска Красной Армии в боевую готовность, посмело ли бы тогда руководство Германии нанести удар по ощетинившейся тысячами стволов армии, по приведенным в готовность тысячам танков и самолетов? При проведении такого убедительного мероприятия со стороны СССР начало войны, как мне думается, могло оттянуться на какое-то неопределенное время. Но нужно ли это было И. В. Сталину и высшему руководству армии, убежденным, что войска Красной Армии сумеют остановить и разгромить врага? Маховик войны был уже запущен, и остановить его не пытался никто.

А то, что нападение Германии было неизбежным, знало не только руководство страны и Красной Армии, но и командование западных военных округов, и большинство руководящего состава войск.

Вот что было сказано представителем штаба Киевского Особого военного округа 19 июня 1941 г. на совещании в штабе 19-го механизированного корпуса: «В ближайшие дни возможно нападение гитлеровской Германии на нашу страну. В связи с этим Военный совет КОВО принял ряд важных решений. В частности, в течение сегодняшней ночи оперативное управление округа будет выведено на полевой командный пункт в районе города Тернополь. Командованию 19-го мехкорпуса предлагается в ночь на 20 июня в целях предосторожности и защиты танковых дивизий от внезапных ударов с воздуха вывести все танки и артиллерию, автотранспорт и узлы связи, а также бронемашины механизированных частей из парков в безопасные места согласно утвержденному плану развертывания № 1. Подразделения ПВО получили боевую задачу по прикрытию районов новой дислокации войск…»[281]

Побывавший в начале июня 1941 г. в частях 8-го механизированного корпуса начальник Главного автобронетанкового управления Красной Армии генерал-лейтенант Я. Н. Федорченко на просьбу командира корпуса разрешить провести учение на новых полученных машинах (КВ и Т-34. — Р.И.), ответил, что «…в ближайшем будущем могут возникнуть условия, когда практики у всех будет с избытком. Для этого и надо приберечь моторесурс»[282].