Киевской Руси не было

Из той же оперы фальсификация так называемого катынского дела о расстреле НКВД 20 тысяч пленных польских офицеров в апреле 1940 г. Постреляли-то поляков немцы зимой 1941/42 г. В 1943 г. трупы откопали и объявили, что зверское массовое убийство совершили большевистские жиды. Для пущей убедительности они опубликовали список жидов-палачей и организовали экскурсии к месту эксгумации. А Геббельс, разумеется, раздул скандал по полной программе. Сохранилась даже его подробная инструкция как надо освещать это дело и как не дать правде просочиться наружу – например, предоставлять журналистам только хорошо подготовленных «свидетелей» из числа местных жителей. Подготовкой свидетелей занимались в гестапо, а эти ребята кого хочешь выдрессируют. Подробный анализ этой фальсификации провели Юрий Мухин (см. книги «Катынский детектив», «Антироссийская подлость»), Владислав Швед и Сергей Стрыгин («Тайна Катыни»).

Итак, практически любое событие советской истории подвержено в историографии мощной смысловой атаке. Победы усиленно обращаются в поражение и даже объявляются преступлением. Те победы, которые невозможно дискредитировать, объявляются бесполезными или пирровыми, слишком дорогими. Можно, конечно, объявить концепции резунизма или пропагандистские излияния Сванидзе бредом. НО ЭТО НЕ БРЕД. Бредом можно назвать бессвязные словеса пьяного или горячечный шепот больного. Бред бессистемен. Известно даже такое заболевание – шизофразия, при котором человек строит предложения правильно, говорит членораздельно, но какого-либо смысла его высказывания лишены.

Если же чудовищный по своему размаху бред историков имеет четкую систему, внутреннюю логику, то это уже не бред. Каким бы дебильным не выглядело разделение Резуном оружия на наступательно и оборонительное, этот концепт сформулирован осмысленно и обоснован логически (пусть даже логика является сугубо умозрительной). Больной рассудок на это не способен. То есть мы имеем дело с сознательной манипуляцией. Построение фантомных извращений реальных событий – задача, требующая недюжинных умственных способностей и глубокого знания материала. Я уж не говорю о том, насколько сложно запустить в оборот сфальсифицированные документы, на которых базируются фантомы. А можно ли допустить, что сотни историков будут бредить абсолютно идентично? Нет, мы имеем дело не с выходками маргинальных сочинителей, а с целенаправленной атакой на сознание.

Многие категорически отказываются признавать это, заявляя, что целенаправленный заговор против русской истории невозможен в принципе. Дескать, теория заговора антинаучная и бредовая. А кто говорит о каком-то заговоре? Это сказки для впечатлительных обывателей. Речь о применении против противника специального оружия, называемого консциентальным. Понятие это вошло в широкий обиход недавно и означает оружие, поражающее сознание (от лат. сonscient – сознание). Впрочем, консциентальное оружие применяется давно. О его большой роли говорил еще Наполеон: «Четыре газеты смогут причинить врагу больше зла, чем стотысячная армия».

В минувшем веке Гитлер уже придавал пропагандистским операциям по подрыву боевого духа противника стратегическое значение. Захват Чехословакии без единого выстрела – вот высший успех новой военной доктрины. Да, Запад сдал чехословаков Гитлеру, но что же парализовало волю самих чехов и словаков к сопротивлению? Албанцы были несравнимо слабее их, однако они отчаянно сражались с итальянцами и немцами непрерывно всю войну.

Искажение истории, деформация исторического сознания – эффективнейшие методы консциентальной агрессии. Ведь могут десятки тысяч ученых, конструкторов, инженеров, технологов, рабочих, техников, испытателей двадцать лет трудиться над созданием и усовершенствованием боевого истребителя. Почему же несколько сотен человек не могут целенаправленно создавать и использовать оружие, поражающее сознание? Ведь оно позволяет решать те же задачи, что и боевая авиация, только путем куда меньших материальных затрат.

Проблема в том, что консциентальное оружие действует незаметно. Но это не дает повода отрицать сам факт его применения. Ведь мы не видим радиации, но она способна очень быстро убить человека. Мы не видим электричества, но оно существует. Так же и с консциентальным оружием: мы не можем его увидеть, виден лишь эффект его применения.

Можно рассмотреть эффект воздействия консциентального оружия на таком примере. Всякая война сейчас ведется не только боевыми средствами, но и таким оружием, как пропаганда. Когда над окопами противника разбрасываются листовки с подробным описанием сладкой жизни в плену – это есть пример пропаганды. Здесь сам момент применения пропагандистского оружия можно легко зафиксировать и даже объективно оценить его эффективность – если после разброса листовок на данном участке фронта дезертирство возросло на 12 % – это эффект от вражеской пропаганды.