Киевской Руси не было, или Что скрывают историки

Впрочем, книжка Литвина относительно безвредна, ибо он нагородил такой бредятины, что это полностью исключает возможность серьезного к ней отношения. То ли у него голова была в отключке, пока он высасывал из пальца «малоизвестные страницы истории», то ли врач ему по ошибке прописал сильнодействующий препарат с галлюциногенным побочным эффектом. Вот, например, как Литвин описывает один эпизод героической борьбы белорусов против «русского ига»: «В православном Могилеве, в ночь с 1-го на 2-е февраля 1661 года во время восстания горожан было уничтожено семь тысяч стрельцов. Спасся только один, находившийся за городом в самовольной отлучке. Горожане заблаговременно вывинтили из русских ружей кремни и потери среди повстанцев были небольшими».

Можно подумать, стрельцы (солдаты регулярной армии, а не какие-нибудь ополченцы!) оставляли свои ружья где попало без присмотра, чтобы у праздношатающихся мимопроходимцев была возможность незаметно вынуть из них кремни. Если так, то почему горожане, коль имели беспрепятственный доступ к стрелецким ружьям, попросту не сперли их? Трудно представить себе подобную ситуацию, когда бы советские солдаты в Сталинграде скрытно пробрались ночью в стан врага, повынимали бы из всех немецких винтовок и пулеметов затворы, а с утра лихо пошли в атаку на фрицев, которые недоумевают: почему же они не могут сделать «пиф-паф».

Или вот еще один литвинский перл: «Российская история утверждает, что до захвата белорусских земель, тут жили плохо. Это очень напоминает советскую байку о „загнивающем Западе“. Почему же тогда из России бежали на запад, на белорусские земли целыми губерниями, а не наоборот? Еще в середине XVIII века русская императрица Елизавета требовала от короля Речи Посполитой вернуть с белорусских земель миллион (!) беглых крестьян-россиян».

Отчего же могли бежать русские крестьяне? От крепостного гнета, наверное. Но пусть Литвин объяснит, зачем они «целыми губерниями» бежали в Речь Посполитую, где крепостное право было гораздо более жестоким, и где помимо социального гнета, крестьяне испытывали религиозное и национальное утеснение? Да и свободной земли на западе для целого миллиона беглецов к тому времени просто не было. Если пан Литвин не силен в географии, то надо его просветить: тенденция была совершенно обратной – бежали землепашцы преимущественно на юг, в Дикое поле и в Сибирь – туда, где не было помещиков и всем хватало земли. Причем переселялись в Сибирь даже из Белоруссии, называвшейся тогда Литвой. Об этом потомки мигрантов уже, возможно, не помнят, но фамилии Литвинов, Литвинчук, Литвиненко, Литвяков очень распространены на моей родине, в Западной Сибири. Если заглянуть в тюменскую телефонную книгу, то Литвиновых, например, будет почти столько же, сколько Ивановых.

К чему это я? Да, просто, говоря об украинцах, как искусственно выведенной национальности, невозможно не упомянуть белорусов – народность еще более молодую и еще более искусственную. Культурный слой всякого народа создает свою историческую мифологию, которую ни в коем случае нельзя отождествлять с исторической наукой. Историческая мифология позволяет, скорее, понять национальный характер. Белорусы – очень молодой этнос, созданный в советское время, в связи с чем у них большие трудности с национальной самоидентификацией, благодаря убогости доморощенной интеллигенции.