КИФ-5 «Благотворительный». Том 4 (в двух частях) «Для мудрых», часть 1

Вот и осталась девочка на хозяйстве. Первым делом за уборку взялась. Схватила метлу и давай пол мести, а с пола снег поднимается, белой вьюгой кружит, серебрит одежду, волосы, лицо девочки. Застилает глаза. Наконец Марьюшка вымела пол, вычистила всё кругом. Утихомирилась метель, улеглась. Забелела светлица. А девочка уже набрала кадку водицы студёной и давай окошки мыть. Окошки ледяные, пальцы так и сводит от холода. Но Марьюшка подышит на ладошки и снова за работу. И вот уже руки стужи не боятся, и работа идёт веселее. Домыла всё, глянула и нарадоваться не может. Зимнее солнце сквозь стёкла светит, всё в доме блестит, переливается, искрится.

Лишь последний наказ осталось выполнить. Взяла девочка покрывало, встряхнула его, расстелила, и аж дышать забыла как. Большое, снежное полотно, дивными узорами выбрано, да вот беда – поизносилось всё, расползлось. И нету у Зимних братьев ни ниток, ни иголок. Призадумалась, как ей быть, потом достала своё веретёнце, с которым никогда не расставалась, вышла во двор, взяла охапку снега, вздыбила его, растрепала и села прясть на крылечке. Руки-то после мытья окошек холода не боятся. Напряла тонких снежных нитей мерено-немерено! Да вот беда – шить нечем. Как дело справить, не знает. Тут выпали из Марьюшкиного кармана палочки-слёзки. Обрадовалась девочка, перемотала на них нитки, прикрепила к пуховой подушке и давай перебирать, перекручивать. Выходит у неё из-под пальцев не узор, а загляденье.

Вечером приходят братья, в доме чистота, полы выметены, окна вымыты, и встречает их не Марьюшка, а белокожая девушка красоты неписаной. Платье на ней серебром искрится, в русой косе снежинки блестят, а на плечах шаль кружевная тонкая. Поразились Зимние братья, порадовались.

А старший и говорит:

– Вижу я, выполнила ты наш наказ. Но скажи мне, удалось ли тебе починить моё покрывало?

Марьюшка поклонилась и подала сложенное полотно. Развернули его Зимние братья, посмотрели, поглядели и не смогли найти ни одного шва. Только кружево белое да морозное. Подивились Морозы, порадовались.

– С таким повоем вся земля до весны спать будет, – молвил средний брат, – но открой нам секрет: как удалось тебе так всё зашить, что ни одного стежка не видно, да ещё и без иголки с ниткой?

Улыбнулась Марьюшка и, поклонившись, подала ещё одно покрывало. Развернули его братья и узнали своё старое истёртое полотно.

– Не серчайте, добрые Морозцы. Я из снега зимнего сплела новый кружевной повой, а этот не годен более землю укрывать, оттого и зимы прошлые малоснежные были.

Младший из братьев рассмеялся, обнял девочку и произнёс.

– Зимы потому и выходили худыми, что ни одна из девиц наказ старшего Мороза выполнить не могла. Ленились да бросали на полпути. Оттого и вьюга не мела, и солнце снег не искрило, и земля голая, бесснежная стояла. Ты, Марьюшка, молодец, справилась. По труду и награда будет. Оставайся с нами, сестрицей названой. Будешь кружева плести да людские окна ими украшать. Метелью летать по белу свету да лучших мастериц мастерству учить.

А Марьюшка и рада согласиться. Так и стали они жить в избе вчетвером. Старший Мороз снегом белым землю укрывает, средний Мороз льдом сковывает, младший искристым золотом украшает, а сестрица, названная Метелью, летает, кружева на окнах плетёт да смотрит, есть ли мастерицы в доме. Если найдёт такую, то дарит ей коклюшки. Да не простые, а волшебные. В них память всех морозных узоров хранится. Такова сударыня-кружевница.

Но годы шли. Постепенно старые стеклянные окошки стали заменять на новые тёплые окна из пластика. На них не остаются узоры, через них не глядит сударыня-кружевница, да и мастериц, умеющих на коклюшках плести, всё меньше и меньше. Скоро исчезнет наше умение, как исчезли зимние узоры.

Маша отложила коклюшки и внимательно посмотрела на бабушку.

– Что ж это выходит, из-за того, что у всех стоят теперь пластиковые окна, Марьюшка теперь учениц не берёт? Не справедливо. Вот я бы пошла к ней мастерству учиться, и коклюшки волшебные тоже хочется. – Девочка мечтательно прикрыла глаза. – Эх, я бы такие узоры плела!

Бабушка мягко улыбнулась.

– Звёздочка моя, так может пришла пора загадать желание? Ведь в самую длинную ночь – Новогоднюю ночь, грань между мирами становится тоньше, а сила Зимних братьев и их сестрицы Метелицы сильнее.

Маша подпрыгнула. Сжала кулаки, зажмурилась, встала на носочки и быстро-быстро проговорила:

– Хочу быть лучшей мастерицей! Хочу, чтоб сама сударыня-кружевница меня плести кружева научила, и коклюшки свои собственные волшебные тоже очень, очень, очень хочу!

Бабушка беззвучно рассмеялась.

– Ладно, егоза, спать давай, утро вечера мудренее.

Маша побежала умываться, по дороге заглянула в большую комнату, где стояла нарядная ель.

«Надо, как Марьюшка, под ёлкой заснуть, и тогда всё сбудется».

Ночью, когда бабушка ушла к себе, девочка подхватила подушку, плед и пошла в большую комнату. Там легла под ёлку и, глядя на мерцающую разноцветными огнями гирлянду, заснула.