Кики Страйк и гробница императрицы

— А вы знакомы с моими родителями? — По виду Каспара было видно: эта тема ему глубоко неприятна.— Я уверен, что у них все прекрасно, но я вот уже много месяцев их не видел. Я живу один.

— В Центральном парке,— пояснила я.

Директриса Уикхем озабоченно нахмурилась.

— Вот тебе на! Как это неприятно,— промолвила она.— Что, дома все так плохо?

— Не то слово, как плохо,— признался Каспар.

— Я хотела познакомить вас с Каспаром, потому что подумала, вы, возможно, поклонница его искусства. Это он разрисовал белками весь город.

— В самом деле? Признаться, я успела соскучиться по вашим граффити. Они мне изрядно жизнь скрашивали. А почему же вы вдруг перестали рисовать?

— Меня похитил Лестер Лю и заставил скопировать две из похищенных картин.

К ее чести, директриса даже глазом не моргнула.

— Какие именно? — уточнила она.

— «Одалиску в гризайли» и «Венеру и Адониса».

— Как интересно. Сегодня утром у меня была возможность посмотреть на подделки. Мистер Хант, директор музея,— мой старый друг. Анаморфоз на этих двух картинах и впрямь впечатляет. Но должна сознаться, с вашим искусством я давно знакома, мистер Паркер. На самом деле у меня дома есть одно из ваших полотен. Ранняя работа, полагаю. Подарок от родителей одной из моих учениц. Однако повесить ее на стену я так и не смогла. Слишком уж печальная это картина.

— Из «зоопарковой» серии, наверное? — полюбопытствовала я.

— Собственно говоря, да. Там изображена загнанная в угол панда. Могу ли я узнать, что вдохновило вас на эту картину, мистер Паркер?

— Один из родительских пациентов,— хмуро буркнул мальчик.

— Вот поэтому я и надеялась, что вы сможете помочь Финеасу,— гнула свое я.— Нельзя же ему жить в Центральном парке, но и домой он не может вернуться. Его родители как есть чокнутые.

— Ананка! — жарко покраснел Каспар.

— А что? Это чистая правда, так и есть,— ощетинилась я.

— Понятно.— Директриса Уикхем изогнула бровь и вдруг стала поразительно похожа на Кики Страйк, только постаревшую.— Так случилось, что я сегодня обедаю с бывшей ученицей Аталанты, известной художницей. У нее за городом небольшая частная академия художеств. Сегодня утром мы с ней вместе были в музее, и, судя по ее реакции на ваши работы, я полагаю, она охотно предложит вам стипендию, мистер Паркер. Вы не подождете здесь, пока я побеседую с Ананкиными родителями? Всего несколько минут, не больше; а потом, если вы не заняты, может быть, вы присоединитесь к нам с подругой и мы пообедаем вместе?

— Вот видишь? — шепнула я Каспару, пока директриса нажимала на звонок.— Главное, правильно выбрать момент, чтобы сказать всю правду.

— Ананка! — открывая дверь, закричала мама.— Где тебя носило?!

— Ананка?

Папа высунул голову из гостиной, а в следующий миг уже выскочил в коридор. Родители наперебой принялись душить меня в объятиях, и прошло несколько минут, прежде чем они заметили присутствие директрисы Уикхем.

— Это вы ее домой привели? — Мамин голос срывался от волнения.— Просто выразить не могу, как мы вам признательны. Где, ради всего святого, вы ее отыскали?

— В художественном музее Метрополитен,— отвечала директриса.

Отец нервно сглотнул. Мамино лицо закаменело.

— Ты опять туда пошла? — прорычала она.

— Сдается мне, нам есть о чем поговорить,— невозмутимо произнесла директриса Уикхем.— Вы не возражаете, если мы присядем?

Как и всякий, кто впервые оказывался в нашем доме, директриса Уикхем потрясенно взирала на родительскую библиотеку. Но в отличие от большинства взрослых, прошла, даже глазом не моргнув, мимо предательски пошатывающихся стеллажей вдоль стен.

— Теперь я понимаю, почему Ананке в школе неинтересно,— промолвила она.— Ваша дочь может получить первоклассное образование, просто-напросто сидя дома.— Директриса уселась на диван и пригляделась к стопке газет на журнальном столике.

«Четырнадцатилетка предотвращает кражу века!» — возвещала газета «Пост».

«На Пятой авеню обнаружена древняя мумия!» — просто-таки вопила газета «Дейли ньюс».

Взгляд мой скользнул по броскому заголовку на первой странице «Нью-Йорк тайме». «Смерть Верушки Козловой доказана. Причина — некомпетентность врача». Я с трудом сдержала улыбку. Накануне вечером, уже засыпая на раскладушке в Унином доме, я краем уха слышала, как Кики беседует с кем-то по телефону. Похоже, Кики умудрилась одним выстрелом двух зайцев убить: и Верушку «похоронить», и отомстить доктору Притчарду.

— Вы сегодняшние газеты читали? — поинтересовалась директриса у моих родителей.

— Вообще-то нам не до того было,— признался папа.

— Тогда вам, вероятно, будет небезынтересно посмотреть вот на это.— И директриса указала пальцем на обложку «Нью-Йорк пост». На фотографии красовалась Уна с микрофоном на подиуме.— Узнаете кого-нибудь?

— Это же Ананкина подруга! — охнула мама.— Та самая девочка, которая вечно дверь отмычкой открывает!

— А вы приглядитесь повнимательнее,— посоветовала директриса.

На заднем плане фотографии маячила странноватая девица в жутком платье. Я сама себя с трудом узнала.

— Ананка? — вопросил отец, едва не теряя сознание.— Это ты?

А у меня, как назло, слова не шли с языка.