Кикимор

— Бабушка! — вскрикнула девчонка, чуть не плача. — Ну что ты все время страсти рассказываешь! Спать невозможно! Хватит ужасов!

— Не хватит! — разъярилась бабка. — Не хватит! Кто вас уму разуму научит, коль не я! Ты вот говоришь, рытник тебе ногу повредил! А знаешь ли ты, что ты видела? Может то зверь иного толка был! Не спорь с бабушкой! Не спорь! Я столько прожила, столько видела! Я-то жизнь получше знаю! Я вот тебя водила смотреть, как кузнецова дочь с молниями танцевала? Водила? Говорила, с ней не дружить? Говорила? А ты что! Мне Прина сережки подарила! Мне Прина рассказала то-то и то-то! Видишь, что сила у твоей Прины от мертвых молний, а умом не кумекаешь! Все равно девку срамную привечаешь! Я тебе говорила, Красина жену пасынкову со свету сживала? Сама видела, как она узлы ей на шали вязала с нитками из травы-мруна! И этого видела, зеленомордого, что ест сырое, а все туда же! Все хорошие! А я, вишь, страсти рассказываю! Я жизни вас учу, бестолочи!

Выса совсем сникла.

— Я про полукровку ничего не говорила! — едва слышно возразила она. — Но про него много плохого рассказывают. А Прина хорошая!

Вот как значит. Он плохой, Прина хорошая.

— Вот слышал, Смеш? Задерет тебя зеленомордый, как пить дать, задерет! Когти свои выпустит, клыки о кости убиенных заточит, и…

— Да я могу прям сейчас начать!

Выса взвизгнула и резко обернулась. Бабка Жита медленно повернула голову, дабы узреть, кто ее перебил. Смеш просто смотрел на полукровку широко открытыми глазами. Рука с ягодой замерла у подбородка, не решаясь двинуться ни вперед, ни назад. Лесн выпустил когти на обеих руках — в этот раз это получилось осознанно и как-то очень легко, — и шагнул к вредной старухе.

— Обо что, говорите, таким, как я, следует точить зубы-когти?

Женщина молчала. Он не смог понять, напугал ли он ее или нет: она застыла истуканом и не сводила с него глаз, не говоря при этом ни слова. Лесн дотронулся до одного когтя другим. Звук вышел премерзкий.

— Что ж, пойду, какую-нибудь животинку поймаю, да загрызу. Что может быть вкуснее теплой крови?

И он неторопливо пересек полянку и скрылся за ореховым кустарником, коих здесь было в избытке.

Шагов через пятнадцать он наткнулся на дуб. Высокий, крона пушистая, ствол — шириной в два обхвата. Лесн посмотрел на свои руки, на дерево, а потом со всего маха пропорол кору когтями. И еще раз. И еще. И еще…

Иногда он ненавидел себя. Иногда — весь мир. Может, если бы у него появилась сила, он отомстил бы всем злоязыким врагам страшнейшим образом, а может быть вообще стер с лица Валахара эти болота.

Ну, за исключением родителей. И Вихра. И…

Почему все полукровки из старых легенд невероятно сильные и могущественные существа, а он не может дать отпор даже Кривоносу и его прихвостням? Говорят, вчера сын главы сломал Угелу нос, а одному из его друзей пару ребер. В одиночку. Обычный чистокровный разин со способностью к, смешно сказать, кухарству! А ему, недокику и недомору, не хватило сил побить ровесника Жада! Плечистого, конечно, но все же!

Когти втянулись по желанию. Лесн обреченно выдохнул и уткнулся лбом в искромсанный ствол. Тысяча проклятий на голову этой старой карги! И кикам! И морам! И…

— Прости.

Выса стояла шагах в пяти от него и с весьма заметным страхом рассматривала порезанную кору. Лесн подумал, что, если бы она знала, как он сейчас ненавидит ее и всю ее семейку, она вряд ли бы рискнула к нему подойти. А, впрочем, она всегда его боялась.

— Что пришла? Хромай отсюда!

Девчонка отступила на шаг назад.

— Прости, — повторила она, и полукровка тут же рассмотрел в этом слове крайнюю степень лицемерия. Боится, но пришла, говорит гадости, а потом тут же извиняется и даже глаз не отводит!

— Зачем пришла? Тебя кто сюда звал? Иди ягоды собирай под бабкины сказки!

— Она ушла.

— И ты топай следом!

— Мне надо отвезти тележку.

— Вот и вези! А меня не трогай! Думаешь, кому-то тут твое «прости» надо?

— Нет.

— Верно! Никому не нужно! Зачем тогда явилась?

Девчонка потупилась.

— Просто я подумала, что так будет правильно. Бабушка, она…бывает порой грубой. И говорит лишнее.

— Разве ты с ней не согласна?

Ее взгляд метнулся к израненному дереву и опять опустился в землю.

— Я…

Лесн вдруг понял, что не хочет слышать ответ. Он и так его знает.

— Где тележка?

Она непонимающе захлопала глазами. Полукровка прошел мимо нее, возвращаясь на злосчастную поляну с ягодами. Настырная девчонка поплелась следом.

Тележка с корзинами, большая часть которых была заполнена крупными красными и фиолетовыми ягодами, стояла на прежнем месте. И как эта хромоножка собиралась ее тащить, интересно? Лесн взялся за ручки и толкнул тележку вперед.

— Я сама! — испуганно вскрикнула Выса, торопясь его догнать. Парень сплюнул в кусты и криво усмехнулся.

— Да не бойся, я до опушки довезу только. Дальше сама покатишь. Не трясись, никто тебя в компании зеленого чудовища не увидит.

Выса открыла рот, чтобы возразить, но судя по всему, подходящих слов не нашла и понуро поплелась рядом.