Кикимора болотная

— Я уже ничего не хочу, — философски заметила я. — Мне без разницы.

— Зато мне не без разницы! — возмутился он и потащил меня к выходу.

Сама не зная почему, я упиралась как могла, но он пинками выгнал меня из дома и сурово погнал к воротам. По пути я отметила, что «Мерседеса» нет.

Видимо, Аркадий уже уехал, решив, что я его не дождалась.

— Слышь, милый, а где Аркаша? — спросила я, стараясь смягчить сердце своего мучителя.

— Я тебе сейчас все конкретно расскажу, — пообещал он, распахивая ногой калитку и размахивая мною в воздухе примерно так, как обычно Санька своим плюшевым медведем. — Сейчас ты у меня все конкретно узнаешь!

И я, перемахнув через дорогу, влетела в кусты. В воздухе я пыталась ему внушить, что в доме остались дорогие моему сердцу предметы: фартук, тапочки и трусы, но он даже слушать меня не захотел. Он захлопнул калитку и пожелал мне счастливого пути.

— Как же я выберусь отсюда? — жалобно поинтересовалась я, приземлившись с ушибами, но без переломов. На это он мне ответил:

— С твоей ли профессией этого не знать? Я пошевелила своими пьяными мозгами, но так и не сообразила, как моя профессия может помочь мне в этой беде. Признаться, к тому времени я не очень помнила, какова она вообще, моя профессия.

Я вылезла из кустов, просунула в рукав халата и вторую руку, застегнула его на все пуговицы и, охая от боли, пошла по дороге в том направлении, откуда приехала на «Мерседесе»…

На этом месте память моя отказывается выдавать дальнейшую информацию.

Подозреваю, что ночь прошла бурно. С того конца света я все же как-то добралась домой. В пять часов утра. Лишь тогда вновь включилась моя память. Чертов ром! Я заглотнула, думаю, четверть литровой бутылки, и вот результат.

Когда я, еще не совсем трезвая, с подбитым глазом, без фартука, босиком и в мятом, грязном халате показалась на пороге своей квартиры, Евгений испуганно отшатнулся и сказал:

— Да-аааа.

— Что — «да»? — возмутилась я. — Лучше помоги мне снять этот халат и наполни ванну. Я хочу помыться.

— Еще бы, — ужаснулся Евгений. — От тебя так разит мужским одеколоном.

— Каким одеколоном? — простонала я.

— Тем, который воняет конским потом и который ты терпеть не можешь. Фу, как разит! Даже перегар перебивает.

Я разгневалась и закричала:

— Долго ты будешь надо мной издеваться? Сейчас же помоги мне снять халат. Видишь, рука совсем не поворачивается.

Лучше бы я его об этом не просила. Когда он снял с меня халат, выяснилось, что на мне нет не только фартука и тапочек, но и трусов.

— Да-аа, — задумчиво глядя на меня, сказал Евгений. — Вижу, там тебе еще больше, чем мне, не повезло.

— Где «там»? — изумилась я, стыдливо прикрываясь руками. — Ты о чем?

— О том, с какими словами ты выбежала из дома.

«Напрасно он рассчитывает на мою память», — подумала я и спросила:

— С какими?

— Я спросил: «Куда ты?», а ты ответила: «В кусты». И хлопнула дверью.

Вот я теперь и говорю, не повезло тебе там. Еще больше не повезло, чем нам с Иваном и Серегой.

Мне стало обидно.

— Нашел с кем сравнивать! — крикнула я и побежала в ванную.

Евгений упрямо пошел за мной. Разве мог он надеяться, что в ближайшее время ему представится такой удачный момент.

— Сравнивать действительно кощунственно, — с издевкой сказал он. — Хотя чем ты отличаешься от нас? Кстати, почему от тебя пахнет одеколоном?

"А черт его знает, — подумала я, становясь под душ и задергивая штору.

— Видимо, когда этот идиот тащил меня, я пропиталась его конским запахом".

— Впрочем, я не о том, — не дождавшись ответа, продолжил Евгений. — Если твой покорный слуга три недели страдал из-за расстегнутой ширинки, то как быть с тобой? Ты же явилась вообще без трусов.

— Ну и что? Ничего плохого в этом нет. Я тебе потом все расскажу, и ты сам увидишь, что я права.

Евгений рассмеялся нервным смехом.

— Меня едва не убили на месте за две царапины на щеке, а я должен ждать, пока ты искупаешься, а потом соизволишь объяснить, откуда фингал.

Я вылезла из-за шторки, умоляюще посмотрела на него и попросила:

— Женя, не галди.

Ох, зачем я это сделала. Только окончательно вывела его из себя.

— Что значит «не галди»?! — завопил он. — Почему «не галди»?! Я что, не человек, что ли? У меня что, нервы железные? Всю ночь не спал! Срывается прямо от плиты, с криком «в кусты!» выбегает из дома, шляется где-то всю ночь и под утро приходит босиком, с фингалом, но без трусов и в помятом халате. Да еще разит от нее перегаром и конским одеколоном. И я это почему-то должен терпеть.

И это все при том, что и вообще она не подарок. Вредная и непослушная.

Тут уж я смолчать никак не могла, потому что всегда считала себя венцом творения, особенно вот в такие минуты своей жизни.

— Я вредная? — закричала я.

— Ты вредная, — подтвердил Евгений.

— Вранье!

— Нет, не вранье. Ты вредная, и сладить с тобой невозможно!

— Сладить невозможно? Вранье! Да я самая покладистая в мире. Проси меня делать то, что я хочу, и сам увидишь, с какой охотой я это исполню. Ты не умеешь найти ко мне подход.