Кикимора. Часть 3

– С чего ты взяла? Психология – это признанная наука, её методы никто не отменял. Давай попробуем. Сейчас возьми меня за руки и произнеси, что назначаешь меня своей мамой, фамилия, имя, отчество. Затем задавай вопросы и говори всё, что хотела бы ей передать. В конце не забудь сказать: «Возвращаю тебе твои чувства и ощущения, а ты отдай мои. Назначаю тебя Карьеровой Кириллой Владимировной». А то я так и буду ходить в образе твоей мамы.

Юля взяла Киру за руки и проговорила:

– Назначаю тебя Романовой Софьей Павловной, – она немного помолчала, – и я прошу у тебя прощение, мамочка, за все неприятности, которые причинила тебе.

Юля подумала, что ей кажется, но с Кирой начали происходить определённые видоизменения: глаза её из зелёно-голубых превратились в тёмно-карие, а светлые волосы заметно потемнели. Светлая кожа Киры стала отливать насыщенным южным загаром. Кира заговорила не своим голосом:

– Не терзай себя, дочь. Неужели ты думаешь, что я стала бы обижаться на капризы девочки переходного возраста? Не плохо, что мы совершаем ошибки, важно, что их осознаём. Люблю тебя, дорогая моя.

Юля уткнулась лицом в плечо Кириллы и несколько раз всхлипнула. Заставив себя успокоиться, она спросила:

–Скажи мне, мама, правильно ли я сделала, что пошла на службу к Расулу?

– Иногда нужно сделать шаг для того, чтобы понять, куда ведёт эта дорога, на которую ты ступила…

В дверь зазвонил звонок. Юля с Кирой вздрогнули, словно очнулись от глубокого забытья. Они держали друг друга за руки. Юля протараторила:

– Возвращаю тебе твои чувства и ощущения, а ты отдай мои. Назначаю тебя Карьеровой Кириллой Владимировной. – Она побежала открывать входную дверь, в которую уже повторно настойчиво звонил звонок.

– Привет! Вы что, опять проводите эксперименты по выходу из тела? Я хотела уже уходить. Так и подумала, что дверь мне никто не откроет.

– Я бы никогда не позволила, не открыть тебе дверь в мою квартиру. В крайнем случае, я заставила бы это сделать своего эфирного фантома, – со смехом ответила Юла.

Пока Вероника снимала с себя верхнюю одежду, Кирилла окончательно пришла в себя. Она вышла в коридор навстречу подруге:

– А мы тут скучаем без тебя и ужасно есть хотим.

– Что-то я не чувствую пьянящего запаха курицы, – возмутилась Вероника, обращаясь к Юле.

– Всё лежит в холодильнике, нужно разогреть, – ответила Юля. – Ты же знаешь мою привычку готовить на неделю вперёд, чтобы не стоять каждый день возле плиты.

Юла стала доставать из холодильника разные закуски и салаты. Горячее она поставила разогревать в сковороде в духовку. Скоро весь стол был заставлен, словно в этот день был большой праздник, приравненный к Новому году, только в стаканах вместо шампанского был компот из сухофруктов. Подруги с аппетитом уплетали и нахваливали Юлины угощения. А Юля в это время рассказывала подругам подробности своего увольнения. Кира дождалась конца истории и продолжила серьёзным тихим голосом:

– Мне, девочки, нужно сообщить вам известие. Для кого-то оно покажется грустным. Я приняла его, как должное. Веронике на днях придёт повестка с военкомата. Её, как медицинского работника, мобилизуют в точку военных действий.

– А ты откуда знаешь? – в два голоса произнесли Юла с Вероникой.

– Откуда, – передразнила их Кира, – Эрмес через сновидение передал. А мы с Юлой должны организовать Конвентум Высшей Славянской Общины.

Глава 3 Воспоминания Елеши

Маленький мальчик ростом не более пятидесяти сантиметров таскал из котлована глину деревянным ведёрком, подаренным ему Лёшлешем. На берегу котлована стоял каркас будущего шалаша, аккуратно сплетённый из толстых прутьев тальника. Рядом находился стог сена, который предполагалось использовать для смешивания с глиной, а затем из этой смеси возводить крепкие стены шалаша. Лёшлеш долго молча наблюдал за мальчиком, а потом не вытерпел:

– Аука, к чему ты так тщательно строишь шалаш? Его обычно возводят из обыкновенных прутьев и листьев. Можно ещё хвойные ветки использовать, но не глину с соломой. Это же целый саманный дом получится.

– Я и хочу надёжный дом, чтобы и зимой жить. – Аука тяжело дышал от усталости, но сдаваться не собирался. Он скидывал глину в ровную квадратную яму, застеленную грубой материей, очевидно не пропускающую влагу, затем, обмакивал солому в глиняном растворе и плотно укладывал в середину каркаса.

Зелёное шерстяное покрытие на теле Ауки стало грязным от глины. Стены шалаша были уже уложены, оставалось накрыть крышу, установить оконце и дверь.

– Аука, давай завтра я тебе помогу доделать домик, а сегодня пойдём, отдохнём, искупаемся в озере и поиграем в догонялки, – взмолился Лёшлеш.

На последних словах «поиграем в догонялки» Аука навострил остренькие ушки, покрытые зелёным пушком.

– Лёшлеш, давай хотя бы ветками накроем шалаш, вдруг дождь. И вытечет вся глина из каркаса…

Леший и маленький лесной дух быстро накидали хвойные лапы пихт и елей на крышу из прутьев и отправились в лесную глушь. По дороге им встретился Ипполит. Он окинул взглядом Ауку с ног до головы:

– Малыш, ты почему такой грязный?