Киллер

– В паре кварталов отсюда есть хорошее место с чертовски хорошенькими официантками. Я покажу вам.

– Отлично, – сказал Кеннард, похлопав себя по животу. – Я проголодался.

Альварес не думал о еде. Он проворчал себе под нос:

– Один парень убивает Озолса, а двумя часами позже он возвращается в отель, где семь человек пытаются найти и убить его, а вместо этого он убивает их всех.

– Именно, – сказал Кеннард, глядя на дверь.

– Портье описала нам высокого или даже очень высокого человека кавказской внешности с каштановыми или черными волосами. Но они могут быть крашеными. Цвет глаз она не помнит. Может быть, он был в очках. Возраст где-то между двадцатью пятью и сорока. С бородой, но сегодня она уже может быть сбрита, а могла и вообще быть приклеенной. А то, с чем мы остались, прекрасно подойдет любому европейцу.

– Похоже на то, – согласился Кеннард. – Все это чушь. Мы ничего не нашли.

И он взял свой пиджак.

Альваресу было нечего возразить. Он провел ладонью по волосам, как бы раздумывая, что делать дальше. Он был выжат, но спать не хотел. Слишком много еще нужно было сделать. Зазвонил его сотовый телефон, и он быстро ответил. Закончив разговор, он улыбнулся Кеннарду:

– Ты что-то сказал?

Мюнхен, Германия

Вторник

01:12 СЕТ

Когда Виктор с четырнадцатью другими пассажирами сошел с поезда, шел дождь. Ночной вокзал был почти пуст, и обилие свободного пространства вокруг давало ему основание тревожиться. Он постарался выйти как можно быстрее, но не показывая виду, что спешит. Такси перед вокзалом не было, и он пошел пешком. После многочасового сидения в поезде он был рад размять ноги.

Он нашел кафе фаст-фуда, которое было еще открыто, и сел поесть у окна. Еда была хуже некуда, но Виктору нужно было набраться калорий, а более быстрого способа подкрепиться не было. Хоть молочный коктейль был не слишком плох. Ванильный.

Он поймал такси и назвал водителю улицу, где жил Святослав, сделав вид, что не говорит по-немецки, чтобы избежать ненужных разговоров в пути. Искомый четырехэтажный дом располагался на востоке Мюнхена. Район был зажиточным – свободные застройки девяностых годов с дорогими квартирами с видом на реку.

Главный вход был наглухо заперт, а камера наблюдения и освещение делали попытку вскрыть его слишком рискованной, поэтому Виктор провел ночь, знакомясь с круглосуточными барами Мюнхена, позволяя себе не больше одной порции выпивки в час. Время он проводил, разглядывая представительниц противоположного пола, как всякий одинокий мужчина. В каждом баре он просиживал не больше двух часов, чтобы его не слишком легко было запомнить. В шесть часов он позавтракал в небольшом кафе и снова отправился к дому Святослава, неся в руке взятый навынос черный кофе, от которого на свежем воздухе шел пар.

Виктор встал на противоположной стороне улицы, укрывшись от мороси под навесом автобусной остановки. Этот навес объяснял также его присутствие здесь в случае, если бы Виктора кто-нибудь заметил. Согласно записи в отеле, Святослав жил в квартире 318, хотя существовала возможность, что на самом деле он не был Михаилом Святославом. Но Виктор был уверен, что здесь что-то не так. Паспорт Святослава был слишком потрепан, а значит, он не мог быть временным прикрытием. Он мог быть либо подлинным паспортом, либо единственным прикрытием. Множество штемпелей свидетельствовали о поездках в страны, не входящие в Европейский союз, в основном – в бывшие республики СССР, в частности в Эстонию, Украину, Латвию и Литву. Он либо часто ездил в поисках работы, либо был заядлым туристом с небогатым воображением в отношении выбора стран. В любом случае адрес, указанный в документах, стоило проверить.

Виктор сделал глоток кофе. Это было типичное немецкое пойло. Отвратительное. Немцы делали оружие мирового класса, но, похоже, не могли сварить чашки хорошего кофе, даже если бы от этого зависело существование их страны. Подразумевается, что если бы у них не осталось стволов.

Виктор видел, как из дома выходили четыре человека, но никто не входил. Все четверо были в костюмах, длинных пальто и с кейсами. Городские трутни на пути к служению улью. Между глотками кофе он наблюдал за идущими в сторону дома людьми, пытаясь предугадать, кто из них намерен войти в него.

Утро было холодным и сырым, неба за серыми облаками не видно. Летом Германия могла быть красивой, но зимой Виктор находил ее более гнетущей, чем любую другую европейскую страну. Ад викингов был миром вечного холода, обителью туманов, мифологическим Нифльхеймом, и Виктор думал, что он мало отличался от Германии в ноябре.

Он сделал еще глоток кофе и увидел человека в шерстяном пальто, быстро идущего по улице с металлическим кейсом в руке. У него было длинное бледное лицо и темные волосы. Виктор узнал его: десятью минутами раньше он вышел из этого дома. Лучшего шанса и быть не могло.