Киллер

Да, погружение в прошлое на некоторое время избавляло его от мучительных воспоминаний, связанных с Олей и Иришей, которые так нелепо погибли.

По его вине.

Он достал из внутреннего кармана бумажник, раскрыл его и долгое время без отрыва смотрел на слегка измятое фото. Кажется, снимок был сделан года три назад. Да, Ириша уже перешла во второй класс. Фотограф сказал что-то смешное, отчего на светлых лицах жены и дочки сияли счастливые улыбки.

А вот он не улыбался. Кончики его губ были лишь слегка приподняты вверх, будто бы Виктор стеснялся своих чувств, хотя, наверное, в ту минуту он тоже был счастлив.

Впрочем, если быть откровенным, веселиться ему что-то не очень хотелось. Виной тому дикая, совершенно бессмысленная и жестокая война в Чечне. Дни, проведенные в плену у боевиков. Виктор не забыл и о том, как его, боевого офицера спецназа ГРУ, снайпера экстра-класса, на счету которого двести двадцать девять жизней, комиссовали по надуманным обстоятельствам.

Он держался, не поддавался искушению утопить депрессию в бутылке. Стиснув зубы, брался за любую работу и повторял про себя, что все это временно, ненадолго. Надо просто чуть-чуть потерпеть, и все образуется.

Коновалов верил, что они разберутся, поймут, что совершили ошибку, выставив его из вагона того самого большого поезда, который казался ему крепким и хорошо отлаженным. Виктор считал, что бригада, ведущая этот поезд, не бросает своих пассажиров, бережет и охраняет их.

Но его не позвали. Никто не стал разбираться, как и почему их разведгруппа попала в засаду, тем более что в живых остался только он один, не считая Франца, но о нем отдельный разговор.

Если разговор о Викторе среди его руководства и шел, то так, между делом:

– Как быть с Айком? Ваши мнения?

– Отслужил свое.

– Согласен.

– Пусть скажет спасибо, что пенсию назначили.

– Есть возражения?

Вероятно, именно так решалась его судьба, когда стало известно, что Виктор Коновалов, капитан отдельной гвардейской бригады специального назначения Южного военного округа, вопреки слухам, оказался жив, а не убит, как было сообщено ранее в прессе.

Мужчина медленно прикоснулся к фотографии губами. В уголках его глаз показались слезы.

– Ничего подобного не произошло бы, – прошептал Виктор, убирая бумажник. – Я не попал бы в плен. Меня не уволили бы. Мы с Олей не ссорились бы. Она… – Его лицо исказила гримаса, словно он испытывал физическую боль. – Я следил бы за своей машиной. Оля не разбилась бы на ней. Вместе с Иришей… – На последнем слове голос Виктора дрогнул, он выпрямился и поглядел в окно.

Сквозь пыльные, давно не мытые стекла начали робко проглядывать первые лучи солнца.

«Франц! – стучало у него в висках. – Франц, Франц!»

Этот ублюдок положил начало его концу. Вот кто виноват в том, что жизнь Виктора развалилась словно карточный домик при неосторожном движении.

Поэтому он начал писать мемуары. Ведь только так бывший офицер мог вспомнить мельчайшие подробности тех дней. Он испытывал неизъяснимое, мазохистское наслаждение, прогоняя в памяти чуть ли не каждую минуту, проведенную в очаге боевых действий во время чеченской войны.

Виктор не сразу понял, что на столе жужжит его сотовый, и равнодушно посмотрел на него.

«СМС-сообщение должно прийти в шесть утра», – шепнул ему внутренний голос.

Виктор встрепенулся, вынырнул из забытья, муторного и тяжелого, как похмелье.

Да, конечно. Он на квартире «Профсоюза», который поручил ему выполнение очередного заказа. Скромная однушка в спальном районе Бирюлево. Спартанская обстановка – диван, стол, шкаф, крошечный телевизор, на кухне плита и холодильник. А что еще надо?

Он открыл сообщение. Номер абонента, с которого оно пришло, не определился, но Коновалова это не удивило. Все нормально.

В сообщении был набор цифр и всего одно слово: «Удачи».

Не отключая телефон, отставной капитан прошел в ванную. Он убрал резиновый коврик с пола, затем отодвинул пластиковый контейнер для грязного белья, присел на корточки и осторожно нажал на одну из плиток в стенке. Раздался тихий щелчок, и прямо посреди пола на сантиметр приподнялся небольшой квадрат, соединяющий между собой плитки.

Этот накладной участок пола, под которым располагалась ниша, был сделан совсем недавно и очень толково. Различить грань между настоящей плиткой и бутафорией, скрывающей потайной сейф, было практически невозможно.

Виктор аккуратно сдвинул маскировку в сторону, обнажил темно-матовую поверхность сейфа. Он набрал комбинацию цифр, которые высветились в присланном сообщении, и открыл тяжелую дверцу. Внутри лежали черные брюки, светло-зеленая рубашка, белоснежное полотенце и два непрозрачных пакета.

Он знал, что в одном из них находился грим, который должен был изменить его внешность до неузнаваемости. Во втором было то, с помощью чего он собирался выполнить сегодняшнее задание.