Киллер

– Вы звонили кому-то с дачи?

Осокин наморщил лоб.

– Да. Веронике и в клинику, куда положили моего ребенка. Зачем вам это?

– По биллингу можно определить ваше местоположение, – пояснил Павлов. – Это необходимо для установления вашего алиби.

– Меня видели соседи. Старики, семья Зубовых. Спросите у них, – с надеждой сказал Дмитрий.

– Ваша сестра уже говорила с ними. Они подтвердили это и завтра должны приехать к следователю. Так что в этом направлении нам повезло. Я со своей стороны проконтролирую этот вопрос. – Павлов что-то записал в блокнот, потом сказал: – Я сообщу следователю, что вы намерены изменить показания. Завтра снова приеду к вам, и мы заранее решим, что и как вы будете говорить на допросе. Было бы неплохо вам пройти полиграф.

– Что?..

– Это детектор лжи, – пояснил Артем, бросив быстрый взгляд на мужчину.

Лицо Осокина не изменилось.

– Без проблем, – сказал он. – Мне нечего скрывать.

– Нужно будет написать кое-какие заявления. Я оставлю вам образцы. Хорошо?

Осокин кивнул, продолжая кусать губы, на которых уже показалась кровь.

– Оставьте в покое ваши губы, – сказал Павлов, протягивая своему подзащитному жевательную резинку.

Дмитрий помялся, развернул обертку и сунул мятную пластинку в рот.

– Вы сказали, что вам кто-то угрожал, – напомнил Артем.

Плечи арестованного поникли, а глаза, в которых начали вспыхивать проблески надежды, потухли.

– Когда я попал сюда, мне передали записку, – с усилием выдавил Осокин. – Я нашел ее под одеялом. Мол, сиди, не рыпайся и подписывай все, что тебе подсунет следователь. Иначе в следующей передачке найдешь пальцы своего сына. Потом меня избили. Вы сами видели мою физиономию.

– Записка сохранилась?

– Нет, я порвал ее.

– Напрасно, – упрекнул его Павлов. – Тот негодяй, который ее написал, имеет контакт с охраной или с заключенными. Возможно, с теми и другими.

– Я был сам не свой, Артемий Андреевич, – с тоской произнес Осокин. – Что же теперь делать?

– Сообщите о записке во время допроса. Я составлю ходатайство о проведении служебной проверки, а также принятии мер по вашей защите. – Павлов закрыл блокнот и продолжил: – В нашем разговоре вы между делом сообщили, что у Харена были проблемы в семье. Можете сказать что-то конкретное по этому поводу?

Дмитрий почесал затылок.

– Харен не посвящал меня в свою личную жизнь. Но у меня возникло ощущение, что у него нелады с женой. Не могу утверждать, но в фирме ходили слухи, будто она ему рога наставляет.

– Вот как.

– Это всего лишь разговоры, – осторожно поправился Дмитрий. – Но сами понимаете, дыма без огня не бывает. Лично я видел его супругу только дважды. Помню, что приехал к ней за документами, которые оставил для меня Харен. У нее в кабинете сидел какой-то качок с наглой рожей и пялился на нее, словно козел на капусту.

– Качок?.. – проговорил Артем, сразу подумав о конфликте, приключившемся в салоне Лилии Ганакян.

– Да. Я даже помню, что когда вышел наружу, то увидел, что он своим джипом мою машину загородил. Пришлось мне идти и просить переставить. Еле уговорил. Непростой фрукт оказался.

– Его машина – японский внедорожник, цвет металлик, три девятки в номере? – спокойно поинтересовался Артем.

Осокин вытаращил на него глаза:

– Вы знаете этого типа?

– Я просто видел его, – ответил адвокат и нажал на кнопку вызова конвоира. – Но ваше заявление имеет большую ценность, Дмитрий. – Он встал из-за стола и протянул руку своему подзащитному. – До встречи. Ничего не бойтесь и перестаньте грызть губы. Это не способствует решению проблем.

– Помогите мне, – вдруг вырвалось у Осокина.

В помещение заглянул охранник.

Дмитрий бросил прощальный взгляд на адвоката и понуро поплелся к выходу.

Нападение

Мужчины остановились у туалета. Один из них, с темной полоской усов, вытащил из наплечной кобуры пистолет и тихо приказал напарнику:

– Стой у выхода. Никто не должен войти сюда.

Тот человек, к которому он обращался, был моложе его лет на десять. Парень молча кивнул и тоже достал пистолет. Усатый кавказец приоткрыл дверь.

Над унитазом, упершись рукой в перегородку, склонился Виктор. Он стонал и плевался. Его тошнило.

Черты лица южанина разгладились. Он снял пистолет с предохранителя, шагнул вперед и процедил сквозь зубы:

– Пьяный шакал! Все русские одинаковы.

Глаза его напарника, оставшегося у двери, возбужденно расширились. Сейчас Зафар убьет гадину. Вот-вот прозвучит выстрел.

Однако в следующее мгновение произошло нечто совершенно непредвиденное. Как только Зафар схватил русского за ворот, чтобы развернуть его к себе лицом, тот неожиданно сам крутанулся на месте и перехватил руку с пистолетом. Раздался хруст, крик, вслед за этим – негромкий хлопок.

Парень, стоявший у дверей, вздрогнул. Его шею обдало жаркой болью, стало трудно дышать. Ноги молодого человека сделались ватными, и он медленно осел на кафельный пол. Бедняга даже не понял, что смертельно ранен своим компаньоном.