Киллер

– В общем, вечером жду от тебя предложений по Павлову – раз. Узнай, кто его навел на «Профсоюз» – два. Сюда тащить это дерьмо не надо, сами разберетесь, на месте. Заканчивай с Отставным. За операцию с Кольцовым отвечаешь головой, Тихий! Понял? Это три. В-четвертых, Графу пора на покой. Дом засвечен, да и в лицо его теперь знают. Старика я беру на себя. И пятое, последнее. Решите вопрос с бабой Дока. Той самой вдовой. Хрен его знает, что он в постели ей наболтал. Тем более что Павлов тоже к ней ходил.

– Я понял. Могу быть свободен?

Санитар открыл было рот, чтобы сказать что-то еще, затем просто махнул рукой.

Тихий спокойно вышел.

Намеченные жертвы

Поздно вечером Шамиль встретил Артема у ворот своей дачи. Друг настоял на этом, хотя адвокат и не хотел причинять ему неудобства.

– Поживешь дней пять у меня, – безапелляционно заявил Шамиль. – Пусть дело по Морозкову закроют. Оставаться дома тебе рискованно.

Спорить с этим утверждением было бессмысленно, Шамиль говорил правду.

– Как доехал? – осведомился он, огляделся в тишине, нарушаемой лишь стрекотом сверчков, и закрыл ворота.

– Нормально, – ответил Павлов.

Голос адвоката звучал бодро, но даже при скудном освещении Шамиль не мог не заметить, как устало выглядит его друг.

– Артем, тебе нужно срочно отдохнуть, – заметил он. – Нет, не просто выспаться. Я имею в виду полноценный отпуск, недели две как минимум.

– Отпуск – вещь хорошая, – не стал возражать адвокат. – Только не сейчас. Шамиль, ты же сам все прекрасно понимаешь.

– Вот именно, – проворчал тот. – Угробишь себя, сам того не замечая.

Друзья прошли в просторный дом.

– Как Вероника?

– Все в порядке, – ответил Артем. – Ее очень тепло встретили, она уже купалась в море.

Шамиль вздохнул и сказал:

– Не знаю, радоваться или нет, что так все оборачивается. – Он поставил чайник на плиту и залез в холодильник. – Артем, ты ни в коей мере не принимай мое бурчание на свой счет. Просто мне неожиданно пришло в голову, что наша жизнь устроена таким загадочным образом, что зачастую грани между добром и злом стираются.

– Эка ты закрутил, – с усмешкой проговорил Павлов. – По сути, что сказать-то хотел?

– Все очень просто, – ответил Шамиль, ставя на стол тарелку с нарезанной ветчиной и сыром. – Если Вероника не обратилась бы за помощью ко мне, то финал был бы предсказуем. Ее брат получил бы пожизненный срок, и дело по взрыву этого Ганакяна закрыли бы. Теперь же события разворачиваются так, что я каждый день просыпаюсь с дрожью – как ты там? Что с Вероникой? Кого еще найдут убитым? Понимаешь, о чем я?

– Еще бы. Ты начинаешь сомневаться в целесообразности той линии, которой мы сейчас придерживаемся?

– Дело зашло слишком далеко, Артем. Убит следователь. Пусть это известно только нам с тобой. Но мы-то знаем, с кем нам приходится иметь дело, – подчеркнул Шамиль. – Если бы ты тогда приехал к себе домой на полчаса позже, то последствия для Вероники могли бы быть необратимыми. Я никогда не простил бы себе, что втянул ее в эту заваруху.

– Я понял твою мысль, Шамиль. Давай попробуем взглянуть на эту проблему под другим углом. Когда все только начиналось, вряд ли кто-то из нас предполагал, что в деле по взрыву будут замешаны такие силы. Но маховик закрутился. Назад дороги нет, и все мы, в том числе Вероника, должны это принять. Представь на минутку, что мы оставили бы все как есть. Дмитрий, брат Вероники, отправился бы за решетку, а преступная группировка, в которой состоял Морозков, продолжала бы перемалывать людей, как мясорубка. Отступать нельзя!

– Она и сейчас перемалывает, – мрачно заметил Шамиль. – База данных, которую ты скачал с ноутбука этого Бердникова, – лучшее тому доказательство.

– У нас есть шанс остановить этот механизм. Отступать поздно, – повторил Павлов, ввалившиеся глаза которого горели решимостью. – Теперь о том, что касается следователя Гнатюка. О мертвых плохо не говорят. Если бы он делал свою работу в соответствии с законом и на должном уровне, то запросто вышел бы на этого Морозкова сам, без моего вмешательства. Или ты считаешь, что если бы Гнатюк самолично вычислил настоящего убийцу, то Морозков покаялся бы перед ним в совершении преступления?

Шамиль вздохнул.

– Чувствуешь, к чему я веду? – продолжал Артем. – Он схалтурил, я исправил его ошибки. Воспользовавшись информацией, которую я ему предоставил, он начал преследование Морозкова, за что его и устранили. Мне не в чем себя винить. Каждый из нас делает свою работу.

– Я не виню тебя, брат, – отозвался Шамиль. – Но у меня возникает какое-то не очень хорошее ощущение.

– Я разделяю твое мнение. Но останавливаться мы тоже не можем. Слишком уж поднялись ставки. У нас не должна промелькнуть даже искра сомнения в правильности выбора, иначе мы проиграем. Только вперед, ломая ногти и зубы, набивая шишки, но не сбиваясь с пути.

Шамиль разлил по чашкам чай.