Киллер – черные слезы мира

Сегодня были киргизские национальные блюда, впрочем это неудивительно. Такое ощущение, что Айнура с родственниками всю ночь не спали, весь стол был заставлен тарелками.

— Мы еле-еле втроём до машины дотащили, до того сумки были тяжёлые, — рассказала Нина, накладывая мне в тарелку бешбармак.

Василиса в это время налегала на оромо и быжи, временами щурясь от удовольствия. Киргизская кухня у меня бывает не часто, как впрочем и белорусская, приятно попробовать что-нибудь новенькое.

После ужина прошли в кабинет, там я из сейфа достала четыре пачки пятидесяток, положила на стопку наших пластинок. Под округлившиеся от удивления глаза, пододвинула винил с деньгами Каримовой.

— Это всё мне? — шепотом спросила Айнура, осторожно трогая пачки с рублями.

— Гонорар за пластинки, все получили ровно по двадцать тысяч, здесь твоя доля, — кивнула на деньги.

Блин, ну почему одно и тоже! Нет бы сказать спасибо, можно даже с поцелуйчиками, а сейчас снова здорова. Каримова не просто плакала (надеюсь от счастья), она ревела навзрыд, мне даже стало от этого стыдно. Всё, с меня хватит, будущие гонорары начнет выдавать София, она у нас училась на экономическом факультете, значит считать деньги умеет.

Спать легли поздно, Айнура немного рассказала о своей семье, и как вернувшись из Москвы стала звездой института.

— Знаешь, все просят у меня наши плакаты и пластинки, как будто я их печатаю, — поделилась наболевшим Каримова.

Действительно, меня на съемочной площадке тоже о них постоянно спрашивают, я даже подарила штук пять, всем играющим главные роли.

— К сожалению, я завтра возвращаюсь домой, из института отпустили только на два дня, а так хотелось остаться, — с сожалением произнесла Айнура, рассматривая «Гагаринский» шлем (конечно не просто так, а пару раз примерив).

— До конца года осталось немного, а там съёмки Голубого огонька, которые без нас не начнутся, — немного приободрила бэк-вокалистку.

Утром примчались подруги, даже извинились перед Айнурой, что вчера не смогли приехать на дачу. У этих профурсеток был выход в свет, ходили по пригласительным в театр Ленинского комсомола, на «Перекресток судьбы», постановки Монахова. Судя по счастливым лицам, сумели там себя показать, хотя это может быть и от секса. Точно, их же после шотландок всю ночь накачивали, девчонки до сих пор зевают, значит не выспались.

— Ну что театралки, коленки после вчерашнего представления не болят, мазать зеленкой не надо? — спросила подруг.

Мой сарказм они поняли не сразу, обе быстро посмотрели вниз, даже потрогали под джинсами ноги. Не сдержавшись я засмеялась, ко мне тут же присоединилась Айнура, через минуты мы все хохотали.

— Оль, ну и ядовитый у тебя язык, прямо как яд курары, — отдышавшись от смеха сказала Катюша.

Проводили Каримову в аэропорт, вылет у неё ровно в восемь, к обеду как раз будет дома. Судя по всему, после окончания института переберется в Москву, хотя если сильно загорится, то перевод можно устроить. А что, девчонка боевая, без всякой внутренней гнильцы, глядишь на что нибудь и сгодится.

Белобородько отправила за микроавтобусом, конечно предварительно позвонила в представительство Латвии, чтобы были в курсе. Вручила Митричу папку с документами, не забыла напомнить о ГАИ, девчонки там все свои, так что быстро оформят.

Киносъёмки, из-за моих постоянных опозданий и прочих форс-мажорных обстоятельств, затянутся ещё на один день, а сейчас я подъехала к Юлькиной школе. Она меня уже ждала, стояла вместе с одноклассником, которому вручили коробку с пластинками. Паренек на меня смотрел такими влюбленными глазами, что даже стало неловко, впрочем не только на меня, но и на Юльку тоже. Мелкая похоже про его чувства знала и этим бессовестно пользовалась. У меня появилось такое чувство, что Юлька будет ещё той стервой, наглой, красивой и самоуверенной.

— Юль, мальчику наверное тяжело, может немного поможем? — решила проверить своё предположение.

— Вот ещё, — фыркнула мелкая, придерживая для паренька входную дверь.

В неё он осторожно вошел, держа перед собою коробку с пластинками. В фойе кивнула вахтерше, сидящей за маленьким столом, которая на меня уставилась как на привидение. Когда мы поднимались на второй этаж, она так и осталась сидеть с открытым ртом, хорошо, что сейчас мухи не летают. Только вошла в кабинет, как ребята встали и хором со мной поздоровалась, прямо по имени отчеству. Пожала руку классному руководителю, совсем молоденькой девушке, наверное недавно закончившей пединститут. Немного волнуясь, она обвила, — У нас в гостях, Ольга Викторовна Лёд, Герой Социалистического труда, лауреат Государственной и Ленинской премии!.

— Маргарита Семеновна, Ольга не только Герой Социалистического труда, но и Герой Советского Союза! — поправила классную Юлька.

— Извините Ольга Викторовна, я не знала, — покраснела учительница.

— Ничего страшного, я сама все эти звания постоянно путаю, — успокоила классного руководителя.