Киллер для Дестинии

Я ушла, выскользнув через заднюю дверь в спокойствие ночи. Однако в действительности не было так уж тихо, не с ветром, тормошащим ветки и свистящим сквозь деревья, растущие вокруг дома.

Я держалась глубоких теней, проскальзывая вокруг здания быстро и тихо. Только оказавшись за пределами защиты дома, ветер захватил меня, толкая вперед, и в какой-то мере даже торопя меня, хлопал и шуршал пластиковыми пакетами, которые я несла.

Но проходящий через пальцы ветер принес урчание двигателя. Ни один лучик света не пронзил ночь, но скрип шин по камням, которые покрывали дорогу, нельзя было с чем-то спутать. И он становился все ближе.

Страх словно дал крылья моим ногам. Я практически пролетела над открытым пространством, едва замечая, куда идти, доверяя инстинкту и уверенности моих больших ног, а мой взгляд бродил в темноте.

Мои глаза поймали движение. Это была тень человека среди деревьев слева от меня?

Я не остановилась, чтобы посмотреть. Не осмелилась. Возможно, это был Трей, но в любом случае – воздушные драконы могут передвигаться со скоростью ветра, если захотят.

Внезапно отчетливый порыв соленого ветерка предупредил о близости скалы. Я смотрела вперед, увидела землю, уступающую черноте ночи и звездному горизонту, и свернула влево, следуя за тем, что выглядело как созвездие Козерога. Я надеялась, что Трей справится со всем быстро – что бы там ни было – и мы смогли бы выбраться отсюда. Машина у ворот необязательно принадлежит моим преследователям – это могут быть просто копы, совершающие свои объезды, или что-нибудь в такой же степени невинное – но инстинкт предполагал худший вариант.

Вдруг поднялся резкий ветер, и в воздухе отчетливо послышались внезапные звуки шагов.

И они были близко. Слишком близко.

Я развернулась. Увидела наступающую тень с протянутыми руками. Едкий запах хлороформа внезапно вырос в ночи, он шел от ткани, которую человек держал в руке. Моя кожа загоралась от одной мысли о том, чтобы позволить этому оказаться рядом.

Когда хлороформ применяют на людях, он замедляет нервную систему, а так же гасит её. На нас он горит как кислота. Но он также является одним из нескольких лекарств, которые совершенно истощают нас.

Я быстро дала задний ход и размахнулась пластиковыми пакетами с едой изо всех сил. Один мешок порвался, извергая банки и упакованные кексы прямо на тропинку, но другой сильно ударил незнакомца в живот.

Он хрюкнул, но бросился назад к мешку, схватил его свободной рукой, ища покупку любого вида. И хлороформ подождал.

Я решительно вырвала руку, отбросив его пальцы далеко, затем крутанулась и ударила голой пяткой. Удар пришелся в его подбородок, с силой отбрасывая его назад.

Но я не остановила его.

Он восстановил равновесия и потряс головой, кривая усмешка растянула его тонкие губы.

─ Хочешь немного подраться для разнообразия, а, маленькая рыбка?

У него был американский акцент, не шотландский. Но, впрочем, лишь у нескольких ученых был шотландский акцент.

─ Я всегда борюсь за себя. Ваш вид такого никогда и не видел.

Он шагнул вперед. Я подалась назад, осторожно наблюдая за его глазами, балансируя на кончиках пальцев, ожидая, чтобы отпрыгнуть, что, несомненно, понадобится.

Его улыбка стала шире.

─ Ночь замедляет ваши решения и действия. Именно по этой причине, мы поймали твою мать. По этой же причине мы снова поймаем тебя.

Я рванулась назад ещё до того, как он закончил говорить. Я развернулась, чтобы он не смог достать меня, затем замахнулась другим пакетом и на этот раз ударила его в затылок. Раздался треск и хлюпанье крови, и он пошатнулся вперед. Порыв ветра выбрал именно этот момент, толкая его все дальше, все сильнее по направлению к скале. В это момент он потерял равновесие, замолотил руками и, поразившись, осознал, что собирается упасть. Я могла бы вмешаться, могла бы оттащить и спасти его.

Но не стала.

Он упал в темноту с криком, и все, что я почувствовала, было облегчение.

Глава 8

Когда крики резко прекратились, я начала собирать разбросанные продукты в пакет, пока он не был забит до отказа, и поспешила убраться оттуда.

Чувство вины за совершенное меня не мучило. Какое могло быть чувство вины, когда я помнила, что они сделали со мной, с Иганом, с моей мамой? Не говоря уже о малышах.

Давало ли это право стоять и смотреть, как человек падает со скалы, когда я легко могла его спасти? Наверное, нет.

Но это так меня и не тронуло. Если это делает меня плохим человеком, то так тому и быть. Переживу.

Один из пакетов порвался в самый неподходящий момент, я споткнулась об него, тяжело рухнула на колени, а потом еще и на бок, казалось, я даже мозг ушибла, так было больно. Тихо проклиная все, на чем свет стоит, я еще немного полежала, не двигаясь, справляясь с болью, пытаясь восстановить дыхание и заглушить инстинкт встать и продолжить бежать.

Нельзя вдаваться в панику. Ничего страшного не произошло, будет, конечно, куча синяков, но не более.