Киллер - это навсегда

Вот так прошел мой день, до вечера у Волковых, сам хозяин примчался с огромным букетом роз, мне досталась половина. Цветы никогда ни от кого не получала, гвоздики Колюни не в счёт, а тут красные розы. Было как то не по себе, но не скрою приятно. Сегодня будет трудный день, еду в издательство, надеюсь всё будет хорошо. Мою капитаншу отпустят на целую неделю, уж не знаю как она этого добилась, но мы едем в Питер, вернее Ленинград. Со службы придет часиков в семь вечера, у меня будет уже всё готово. Катерина примчится сразу после практики, значит на рынок идем вместе. Одеваю джинсовый сарафанчик, на ноги итальянские босоножки, из украшений серьги с небольшими бриллиантами и такое же кольцо. Вначале хотела джинсы, но потом передумала, пора привыкать не только к нижнему белью, но и к остальной женской одежде. В юбке была, пора и остальное пробовать, иначе засыплюсь. В такси села на заднее сидение, сарафанчик у меня коротенький, зачем водителя отвлекать красивыми ногами, так и до аварии недалеко. На той же самой скамейке послушала что происходит в кабинете главного редактора, всё вроде нормально, решали простые технические вопросы. Взяла дипломат и не спеша направилась в здание издательства. Вахтерша только рукой махнула, и вот я у двери в приемную. Дуся заискивающе улыбается, бежит передо мной, открывает двери.

Надо же, кабинет преобразился, исчезли допотопные стулья, в углу у окна появился диванчик и пара низких кресел, стоящих у небольшого журнального столика. Туда пока рано, тем более в мини, лучше за нормальный стол. Поздоровалась с обоими за руку и села на удобный стул

— Ваша работа проверена, всё сделано отлично, придраться не к чему. Даже ни одной орфографической ошибки, просто чудо. Макет книги утвержден, тираж решено в полмиллиона экземпляров, если будет спрос, то можно сделать повторный. Итак вот договор, — открывая и протягивая папку сказал Мальчин.

— Если что неясно, то вы Оленька не стесняйтесь, спрашивайте, — дополнила главреда Кузьмичева.

— Мне пока рано, спрашивают более ответственные и компетентные старшие товарищи, — решила нагнать туману я.

Судя по обмену взглядами и помрачневшим испуганным лицам, мне это удалось. Договор прочитала несколько раз, от начала и до конца, всё было понятно, кроме одного.

— Здесь не указано, что я лично подписываю с зарубежными партнерами контракты, и не указан мой процент за них. Есть авторитетное мнение делить поровну, издательство получает пятьдесят процентов, остальное я. Давайте будем исправлять, — закончила я, отодвигая папку.

Через пятнадцать минут мы подписали договор, пожали друг другу руки и я спустилась в кассу. Там мило улыбнулась стоящим в очереди за гонорарами труженикам пера, прошла сразу к окошку. Небрежно отодвинув очкарика с трясущимися руками, может с похмелья или от предвкушения получения денег, пожала плечами, каких только кадров не встретишь на нашей грешной земле. Сунула в окошко платежку, потом расписавшись стала быстро складывать пачки в дипломат. Две сотенные, четыре пятидесяти рублевые, ещё четыре по двадцать пять, остальные червонцами. Выдали деньги быстро, понятно что кассирша была предупреждена и всё заранее подготовлено, тем более такая большая сумма. Покидала кассу под звенящую тишину, казалось все перестали дышать. Магию тишины прервал голос кассирши, — Козелков, получите свои двенадцать рублей и двадцать семь копеек.

У издательства стояла Волга с дядей Мишей, тетушкиным начальником.

— Вот Анастасия прислала, всё утро стонала, — Как там Оленька. Вдруг какой хулиган первые заработанные денежки отберет у беззащитной девочки, это же душевная травма на всю жизнь. Мы как только её не успокаивали: что племянница сама кого хочешь в больничку определит, и получит там пару пятерок, на такое только идиот позарится. Всё бестолку, поэтому я здесь, пусть спокойно работает, да и мне было по пути. Сама приехать не смогла, важный допрос. Давай садись, поработаю для такой красавицы личным водителем, — смеялся дядя Миша.

Его семью знала с самого детства, не раз бывала вместе с тетей у них дома. Пекли вкуснейшие пироги, а после Михаил Антонович со своей супругой тетей Верой пели под гитару старинные романсы, которые очень любили. Мне очень нравился — Не уходи, побудь со мной. Под него у тети Насти появлялись слезы, наверное вспоминала мужа, брата и мою маму. Я тогда сидела и держала на коленях дочку дяди Миши и тети Веры, маленькую Олесю. Ей в жизни не повезло, симпатичная девчонка, только ходить сама не может — ДЦП. Не знаю как, но попытаться помочь надо, иначе сама себе это никогда не прощу.