Киллер из Лиги справедливости

– Зачем его расследовать? – Зеленский потянулся к бутылке и сделал внушительный глоток прямо из горлышка. Сунул огромную руку с густыми волосами на фалангах пальцев в банку с огурцами, с трудом выловил один огурец и откусил от него добрую половину. Вторую положил на стол. – Маша ведь уже умерла… Верно? Какой толк расследовать ее убийство? Кому от этого польза? А? Ее ведь это уже не вернет…

– Не вернет, – вынужден был согласиться Гуров. – Но правосудие…

– К черту правосудие! – Зеленский откинулся на спинку стула и запрокинул голову. Его большой кадык дважды дернулся. – Я собирался сегодня в деловую поездку. В Питер. Намечалась крупная сделка. Слияние предприятий… Для меня это было очень важно. Я ждал этого события почти полгода. Волновался вчера вечером, как мальчишка. Долго не мог заснуть. И так, и эдак прокручивал в голове предстоящие переговоры… Планировал, как выгадать для себя побольше… Не помню точно, во сколько мне все же удалось уснуть. Где-то около двух, наверное, не раньше… А в пять утра меня разбудил телефонный звонок. Позвонил кто-то из ваших и сообщил, что моя дочь мертва. Убита… Сухо так сообщил, формально. Словно речь шла о скидках на говядину в соседнем супермаркете. Я понимаю… Для этого человека Маша – никто, жертва. Как и для вас, я полагаю. – Директор фабрики «Андерзел» вновь облокотился на стол и попытался поймать в фокус лицо сыщика. – Я никого не осуждаю. Боже упаси! Это нормально. У каждого своя работа. Только вот я… Для меня… – Он не смог подобрать нужных слов, чтобы закончить предложение. Сделал еще один глоток из бутылки, осушив ее при этом до дна, и забросил в рот остатки маринованного огурца. – Я так же сухо поблагодарил звонившего за информацию, положил трубку, принял душ, достал из холодильника водки, выпил сразу пару стаканов, и только тогда до меня дошло… Дошло, что ничего больше нет. Ни сделки в Питере, ни финансовых выгод, ни моей фабрики, которой я так гордился, ни будущего, ни прошлого, ни настоящего… Ничего нет. Пустота. Весь мир вокруг погрузился в пустоту. Одномоментно… Все закончилось.

Широким движением руки Зеленский смахнул со стола пустую бутылку. Она приземлилась на пол возле батареи и со звоном разлетелась вдребезги. Андрей Павлович поднялся на ноги, обвел мутным взглядом помещение и направился к холодильнику.

Гуров хранил молчание. Ему уже не раз по долгу службы приходилось сталкиваться с подобным поведением людей, потерявших близких. И слова утешения тут не действовали. Тут ничего не действовало, кроме времени – беспощадного монстра, равнодушно сжиравшего и перемалывающего все, что попадалось на его пути.

Зеленский достал из холодильника новую бутылку водки и вернулся к столу. Долго возился с пробкой.

– Когда шесть лет назад моя жена умерла от рака, я чуть не сошел с ума, – признался он. – Готов был биться головой о стену. И тоже много пил… Но тогда я справился. Ради Маши. Я понял, что должен справиться ради нее. А теперь… Ради кого?.. Ради чего?.. Хотите водки? – предложил Зеленский, сумев все-таки откупорить бутылку.

– Нет. Спасибо, – отказался полковник. – Я на службе.

– Понимаю. А денег?

– Что?

– Хотите денег?

– Каких денег? За что?

– Да просто так. Ни за что. У меня их много… Очень. Всю жизнь работал, крутился, шел на различные ухищрения, на обман… Даже мошенничать приходилось. Могу предоставить вам всю информацию. – Зеленский пьяно ухмыльнулся. – Меня есть за что посадить… Я считал, что это самое важное – скопить много денег. Я хотел обеспечить детей, внуков, правнуков… А теперь… Куда их теперь? Я за всю жизнь не смогу истратить их все.

По его щекам потекли слезы. Медленно. Беззвучно. Продолжая обнимать бутылку водки, он баюкал ее, как маленького ребенка.

– Вы меня простите, Андрей Павлович, – откашлялся сыщик, – я понимаю ваше нынешнее состояние, но мне необходимо задать вам несколько вопросов.

– Задавайте… Раз нужно…

– У вашей дочери были враги? Или недоброжелатели? Может, имели место какие-то конфликтные ситуации в последнее время?

Зеленский даже не стал раздумывать над вопросом.

– Я не знаю. Мы очень мало общались. К сожалению… Особенно в последнее время. Я постоянно был поглощен своими делами, бизнесом… А Маша… Она стала жить своей жизнью, которую я не одобрял. Вы ведь уже знаете?.. В курсе, что она была лесбиянкой?

– Ну…

– Значит, в курсе, – констатировал Зеленский, ни на секунду не выпуская из рук бутылку. – Я не знаю, как так случилось и почему в какой-то момент Маша стала увлекаться девочками… Может быть, в этом была моя вина, недоглядел. Но, так или иначе, это случилось… Я пытался что-то изменить, перенастроить ее как-то, но все наши разговоры кончались только скандалами. Она выбрала свой образ жизни. И что такого?.. Теперь я согласен на все. Пусть бы спала с кем хотела… А так… Получается, она ушла из жизни, ненавидя меня. Если бы я только знал… А насчет врагов или недоброжелателей я действительно ничего не знаю. Такой вот я хреновый отец. Вернее, был им… Вам лучше спросить об этом подруг, с которыми Маша спала. Им она доверяла больше, чем мне.