Киллер к юбилею

— Я могу составить компанию, — встрял Абросимов. — Встанем с утра пораньше на лыжи — и вперёд!

Китайгородцев посмотрел на него с плохо скрытой неприязнью.

— Мне уже хочется отсюда уехать, — вздохнула Рита. — Надоело всё.

— Завтра будет весело, — пообещал ей Анатолий. — Артисты, танцы, фейерверк…

— Потанцуем, — ухмыльнулся Абросимов и сладко потянулся.

Анатолий досадливо крякнул. Рита обнаружила, наконец, в каком состоянии находится Китайгородцев, — поняла, наверное, что это как-то связано с Абросимовым, и поспешно сказала, торопясь пригасить исподволь разгорающийся скандал:

— Ну что за фейерверк может быть в этой глухомани? Мои друзья двухтысячный год встречали в Лондоне, вот там действительно был фейерверк!

— А я был в Париже, — опять очень некстати подключился к разговору Абросимов. — Одного богатого перца сопровождал. Он со своей любовницей…

— Да замолчишь ли ты наконец! — не сдержался Анатолий.

За вспышкой раздражения угадывался гнев. Рита испугалась близкой ссоры и затараторила, переводя взгляд с Китайгородцева на Абросимова и обратно:

— Или вот ещё на Московскую Олимпиаду был праздник… Родители меня взяли на стадион… Когда олимпийский Мишка улетал… Помните?.. Мне очень-очень понравилось…

Анатолий резко отодвинул от себя чашку с недопитым чаем. Его помрачневший сверх меры коллега упорно смотрел в стол, будто не было для него сейчас занятия интереснее.

— Я подыщу тебе замену, — сухо сказал ему Китайгородцев. — Что-то ты плохо выглядишь, дружище…

Абросимов понимающе усмехнулся, но вслух ничего не сказал. Анатолий вышел из комнаты. Рита выскочила за ним следом:

— Толик! Ну что ты, в самом деле!

У неё был взгляд растревоженного щенка. Хозяин чем-то рассержен — и так от этого щенку некомфортно! И он только одного хочет — чтобы хозяин не сердился.

— Извини, — сказал Китайгородцев. — К тебе это не имеет никакого отношения.

— Ты не сердишься? Правда?

— Правда, — неискренне ответил он.

Рита вдруг прижалась к нему порывистым движением. Это было так неожиданно, что он даже растерялся.

— Ты лучше всех! — прошептала девушка. — Лучше их всех! Я специально дождусь тебя. Ты придёшь, и мы с тобой попьем чаю. Только с тобой! Хорошо?

Анатолий растерянно кивнул в ответ.

— Обещаешь? — спросила Рита.

— Обещаю.

Она снова прижалась к нему, совершенно счастливая.

— Извини, мне надо идти, — сказал Китайгородцев.

На самом деле он не хотел, чтобы кто-нибудь увидел их сейчас.

— Да-да, — отстранилась девушка.

Но тут же ей что-то вспомнилось.

— Толик! Я сегодня видела этого парня, — произнесла она шёпотом, совершенно по-детски округляя глаза. — Того, который ненормальный.

— И что же?

— Мы столкнулись с ним в дверях. Там, на первом этаже. И он совсем не был похож на психа!

— А на кого же он был похож? — с недоверием спросил телохранитель.

— У него был нормальный взгляд, Толик! Взгляд совершенно нормального человека!

Кажется, она до сих пор была под впечатлением от сделанного ею открытия.

Китайгородцев засмеялся:

— Вся штука в том, милая моя Рита, что психи тоже бывают разные. Одни опасны постоянно — либо для окружающих, либо для самих себя — и таких приходится изолировать. А другие большую часть времени пребывают во вполне приемлемом для жизни в обществе состоянии, и вся проблема — только в иногда случающихся у них приступах болезни. Тапаевский сын, похоже, как раз из этой компании. Болезнь где-то там, глубоко внутри него, она всё время спит — и просыпается лишь изредка. Ты, главное, не подходи к нему слишком близко, и все будет в порядке, честное слово.

Телохранитель Китайгородцев: