Киллер с Альдебарана

За одним из них был датчик углекислого газа. Поскольку его шкала, как пояснил наш технический директор, не была приспособлена для работы в чистом СО2, пришлось его доработать. И теперь, если уровень снижался ниже 5 000 ppm, он открывал вентиль баллона и добавлял концентрацию до необходимой.

Через второе окошко можно было наблюдать за самой плиткой. Точнее, в основном за малыми кубиками 10х10 см. В инструкции говорилось, что когда они полностью насытятся углекислотой, их поверхность почернеет. Пока признаков этого не наблюдалось. Но и времени прошло немного, по всем показателям, результата следовало ожидать не раньше, чем через две недели.

Мы сели за столик, я достал термос, который купил на второй день после прибытия на Землю и постоянно носил с собой, и разлил по чашкам горячий кофе. Витя добавил себе кусок сахара, он предпочитал этот напиток в экстремально сладком варианте.

- Обижаешься, что не всё тебе рассказываем? – завёл я разговор о вчерашнем. Решил расставить все точки над «и», чтобы ситуация не повторялась. – Мы друзья, но уже сейчас есть много тем, которые я не обсуждаю ни с тобой, ни с Сашей. Во-первых, и ты это сам знаешь, каждый солдат должен знать своей манёвр.

- Не знать, а понимать, - поправил меня Виктор. – Ротный часто цитировал Суворова, и эту фразу я хорошо выучил.

- Очень хорошая поправка. Тем более, что во-вторых, я хочу это особо отметить, кое-какая информация может быть очень опасной для её обладателя. Тебе нужен лишний риск, когда у нас и так его скоро будет зашкаливать, как только пойдут деньги?

- А они пойдут? Я что-то не очень верю в эти эксперименты с плиткой.

- Сам не уверен. Но чувствую, что тема просто должна оказаться востребованной, причём на международном уровне. Здесь, в России, чуть другой менталитет. Ну грязный воздух, ну плохие дороги, - и фиг с ними! А вот в странах, где здоровье возведено в культ, и где точно знают, что хорошие дороги приносят прибыль всем, и водителям, и государству, обязано сработать.

- Ладно, - пожал плечами Витя. – Поживём-увидим.

- Так вот, я не закончил. Нельзя обижаться, что тебе чего-то не сказали. Всё, что нужно, я доведу. И проверю, что ты информацию усвоил. Всё по уставу. Или, если хочешь, по учебникам менеджмента, они часто в копейку слизаны с армейских уставов. Но сидеть и обсуждать на кухне, что мы кого-то вальнули и сколько за это денег получили, - уж извини, не будем. Тем более, что это временное занятие. Пойми, то, чем занимаемся мы с Сашей – это прошлое. А то, что делаешь ты – это будущее.

- Тогда и ты пойми, - начал раздражаться мой товарищ, - что я обиделся не из-за того, что не сказали, а потому что не позвали с собой. Мы же одна команда!

- Повторю ещё раз: то, что ты сейчас делаешь, намного важнее для нашего будущего. Да и для будущего всей страны, не побоюсь так сказать. Наша плитка – проект с международным резонансом. Тебе не надоело, что Россию все считают трубой с газом, по которой ходят медведи с балалайками и пьют водку прямо из самовара? Так нас представляют наши враги. А если житель Парижа или Нью-Йорка будет гулять по плитке, которая даём ему и его семье свежий воздух и здоровье, и знать, что эту плитку придумали русские?.. Вот то-то и оно!

Я долил себе горячего кофе, глотнул и продолжил.

- Там, где я был три года, все дороги построены по таким технологиям. Не спрашивай, где, будет нужно – расскажу. Идеально гладкие и, практически, вечные. Построил – и забыл, лет на пятьсот или тысячу, больше ничего делать не надо. И возьмём Германию. Там стоимость строительства одного километра известного всему миру своим качеством автобана стоит больше десяти миллионов долларов. Плюс ежегодные расходы на ремонт и обслуживание, на это идут средства из Дорожного фонда, который есть и в России. Срок службы немецкого автобана – 30 лет. Потом его нужно реконструировать, то есть разломать и построить заново, что ещё дороже. И я надеюсь, что мы сможем продвинуть нашу технологию, и люди, которые принимают решения, просто посчитают и поймут её колоссальную выгоду.

***

Выехав за ворота автобазы, я задумался. Делать мне было совершенно нечего, и я решил по совету Воронкова заняться изучением Москвы. Точнее, её семи холмов, как возвышенностей, с которых удобнее всего производить дальние выстрелы.

Основным источником информации для меня был туристический путеводитель по городу, купленный в книжном магазине. В нём было сказано, что легенда о семи холмах появилась ещё в XV- XVI веках, когда Москва была столицей Великого Московского княжества, по аналогии с Римскими холмами. Потом их изучал Михайло Ломоносов, и все упоминаемые им холмы изначально располагались только в черте Садового кольца. К настоящему времени эта легенда стабилизировалась, и в список самых высоких точек столицы вошли Боровицкий, Сретенский, Тверской, Таганский, Лефортовский, Трёхгорный холмы и Воробьёвы горы.

Вот по этим местам я и хотел проехаться и присмотреть панорамы, с них открывающиеся.