Киллер с пропеллером на мотороллере

Я встала с мертвого тела и осмотрелась в поисках канистры. Дело в том, что у нас, убийц, обязательно должна быть канистра, чтобы смыть излишние последствия. И канистра, конечно, нашлась — здесь же, в кузове. Я смыла кровь, оделась и выбралась наружу. С ленинградского неба сыпался меленький приятный дождик. Нелетная погода.

На проспекте Мориса Тореза я нашла телефонную будку и позвонила полковнику Новоявленскому.

— Саша? — удивился он. — Что-то случилось?

— Случилось, — сказала я. — Я звоню вам от Сосновки. Высылайте своих людей, есть на что посмотреть.

— Еще одна женщина?

— Наоборот.

— Даже так… — после долгой паузы проговорил он. — Значит, у вас получилось? Получилось?

— Получилось. С вас причитается.

— Где он? — быстро спросил полковник. — Кто он?

— Не он, — поправила я, — они. Трое, в машине, в лесу, на продолжении аллеи, которая идет от памятника летчикам. И, Константин Викентьевич…

— Да?

— Будет лучше, если вы успеете туда раньше милиции, — сказала я и повесила трубку.

Он перезвонил вечером:

— Саша, вы уже выгуляли свою собаку?

— Нет, только собираюсь.

— Можно к вам присоединиться?

— Если Бима не возражает… — нерешительно ответила я.

— После того количества печенья, которое я ей уже скормил? — возмутился полковник. — Конечно, не возражает.

Новоявленский оказался прав — Бима не имела ничего против его нового явления.

— Почему вы так уверены, что убийства совершали они? — спросил он, когда мы шли по набережной Фонтанки.

Я пожала плечами:

— Как можно доказать, что щука жрет плотвичек? Очень просто: поймать ее на живца.

— Живцом были, конечно, вы сами?

— Конечно.

— Мне вот что интересно, Саша: неужели вы были настолько уверены в себе, что пошли на такое?

— Я? Уверена в себе? — Я покачала головой. — Нет, Константин Викентьевич, эта фраза не про Сашу Романову. Честно говоря, был момент, когда я по-настоящему струхнула.

— Как вы уцелели во время автокатастрофы? Машина перевернулась минимум дважды.

— Как уцелела… была хорошо привязана, вот как. Можно использовать этот случай в качестве рекламы пристяжных ремней. Правда, в дополнение к этому они раздели меня догола и завернули в полиэтилен. Не уверена, что последние две детали должны стать частью рекламного ролика.

— А что они… — Полковник замялся. — Что они еще успели с вами сделать?

— Вы спрашиваете, не изнасиловали ли меня? — уточнила я. — Нет, бог миловал. Оглушили, раздели, завернули, привязали. А потом я уже пришла в сознание.

— Знаете, — сказал он, — мы сверили график их дежурств с датами убийств. Совпадает в точности. Кто бы мог подумать…

— А их сменщики? Или на этой машине ездили только они?

— В основном они. Но знаете, Саша, эти машины редко кто внимательно осматривает на предмет подобных улик, туда ведь кого только не сажают: и алкашей, и проституток, и драчунов. Там даже лужа крови на полу никого не удивит. Так что проблемы такого плана их не волновали.

— У них всем командовал старший, — сказала я. — Усатый такой, пожилой. Они называли его Семенычем. Второго я не разглядела. А третий совсем сосунок. Петюня.

— Сейчас многое стало ясным, — задумчиво проговорил Новоявленский. — Я имею в виду — в смысле распределения ролей. Разные патологоанатомические странности. Не знаю, посвятил ли вас Свиблов…

— Не посвятил, — остановила его я. — И вы не посвящайте, ладно? Не хочу об этом знать.

— Хорошо.

Подбежала, вопросительно насторожив уши, Бимуля, убедилась в отсутствии проблем и снова потрусила вперед вдоль чугунной решетки. Судя по флагообразному положению хвоста, собака пребывала в превосходном расположении духа. Еще бы: на этой прогулке ее сопровождала не просто хозяйка, но еще и весьма солидный человек в нехилом звании полковника КГБ; а замыкала процессию черная «Волга», следовавшая в некотором отдалении. Что и говорить, столь значительный эскорт выпадает чрезвычайно редко и далеко не на каждую собачью душу.

— Константин Викентьевич, есть шанс, что это дело попадет в газеты?

— Конечно, нет, Саша… — Новоявленский даже приостановился, пораженный нелепостью моего предположения. — Официально маньяка из Сосновки никогда не существовало. Впрочем, как мы знаем сейчас, его не существовало и реально. Была преступная группа в мундирах. Что, как вы понимаете, еще более непечатно.

— Понимаю. Действительно, непечатно.

Полковник смущенно кашлянул.

— Будет официальная версия для милиции: автокатастрофа. Дождь, скользкая дорога, общая усталость, вызванная внеплановыми дежурствами. Три милиционера, погибшие на боевом посту. Это устроит и милицейское начальство, и семьи погибших.

— Понимаю, — снова кивнула я. — На боевом посту. Но своему-то начальству вы должны рассказать что-то другое? Или начальство тоже получает только печатную версию?

Он метнул на меня быстрый взгляд.

— Саша, по-моему, вы взяли слишком агрессивный тон.

— Дорогой Константин Викентьевич, — вздохнула я. — Честное слово, этот вопрос интересует меня лишь применительно к моей скромной персоне. Типа, что вы доложите обо мне лично. А что касается других деталей и других дел, которых у вас, конечно, хватает, то до них мне как до лампочки, уверяю вас.