Киллерша

— Я о том, что по твоему лицу слишком хорошо все читается и ты готов к новому забегу. Ты же меня уже раздел и трахнул в мыслях. Не так ли? — склоняюсь к чемодану, от чего моё тело становится в сексуальную позу и достаю кофту, которую планирую одеть.

— Ты же сама провоцируешь этими своими выкрутасами, — говорит и обводит круг правой рукой, указывая при этом на меня. Смех внутри меня рвется на волю, и я прошу «придержать лошадей», ибо диалог ещё не завершён.

— Какими? — приподняв бровь, спрашиваю практически с серьёзным выражением лица. По крайней мере я стараюсь!

— Бля, Крис! Этими прогулками г-о-о-о-л-о-й и наклонами за кофтой и ещё десятками разных выкрутасов.

— Так я тебя завожу все время? — интересуюсь и наклоняюсь за джинсами. Купчинский тяжело выдыхает и прикрывает глаза, а за это время я успеваю просунуть одну ногу в штанину.

— Да-а… все время, — не открывая глаз отвечает тот, а я снова задаю вопрос и на этот раз не сдерживаю улыбки, ведь это капец как трудно!

— И даже когда писаю на унитазе?

— Что? Ты серьёзно сейчас это сказала? — теперь карие глаза вытаращились на моё лицо.

— Вполне, — довольно спокойно отвечаю с той же самой мимикой — «32 наверху». — То как? Завожу?

— Издеваешься? — вот теперь и я получаю улыбку.

— Не-е-т! — нагло вру.

Мы стоим друг от друга в нескольких шагах и продолжаем смеяться до тех пор, пока юрист не оказывается возле меня и не берет на руки и прижав к стене возле двери, не начинает целовать.

А я что? Конечно, отвечаю.

Тело ещё не забыло прежние ощущения, ведь в душе я думала о члене юриста, поэтому белье с легкостью имеет возможность сполоснуться, если я не закончу этот страстный поцелуй. Ведь Купчинский разошелся не на шутку!

— Вов, — бормочу в губы и делаю попытку отстраниться.

— Что не так? — сбитым дыханием спрашивает парень и смотрит в самую душу, а не в глаза.

"Гадство! Какой же он неординарный!" — отчеканивает свой комментарий моё "я".

— Я голодна. Очень, — ною, потому что прекрасно понимаю, что иначе хера два мы выберемся из квартиры.

— Ты сама виновата в этой ситуации.

— Э-э-э! Это что за наезды? — возмущаюсь.

— Разве я не прав? — густые брови снова становятся в позу домика, от чего я смеюсь и отвечаю:

— Ты просто заводишься с полуоборота, но это не меняет того, что я голодна, так же, как и ты. А вот сексом сыт не будешь!

— Последняя фраза похожа на поговорку, но в ней не о сексе идет речь.

— А у меня как раз о нем, поэтому опускай меня и иди в душ.

Волей-неволей, но парень опускает меня на твердую поверхность, а после этого идет в ванную комнату молча.

Я понятия не имею сколько времени нам придётся пожить в Сакраменто, поэтому решаю разложить хотя бы половину вещей в шкаф.

Еще с детства я была интересным ребенком и любила делать потайные тайники. Отец всегда говорил, что это гены матери, ведь и она любила таким заниматься. И именно во время раскладывания наших вещей в шкаф, я вижу выцарапанную букву «С» на задней стенке. Если не присматриваться, то заметить её трудно, но вот я знаю, что она там есть!

Где-то минуту стою столбом, а в то время мой указательный палец проводит по букве, и я решаюсь…

Руки дрожат, но не очень. Прошло же столько времени…

В тайнике была небольших размеров деревянная шкатулка, которую я держала в руках, сидя на кровати.

Содержимое небольшое, но такое ценное: фотография родителей на фоне нашего домика, в котором я родилась, ведь роды были стремительные, хотя я первый ребенок. А ещё была мамина цепочка с подвеской в виде знака бесконечности, которую ей подарил отец и я, её неизвестно чего берегу, а до того её берег и отец в своём столе. Рядом — белая салфетка, на которой кровь Ислы.

Я часто видела, как Роберт плакал поздними вечерами, держа в руках этот платочек, поэтому кроме материнской крови там были и отцовские слёзы — он был пропитан отчаянием и болью. Насколько мне известно, этот платок был в маминой руке, когда она умерла.

В руках оказалась фотография, от которой взорвались совсем другие эмоции — счастье, спокойствие, любовь…

— Что это? — послышалось совсем близко, отчего я подняла взгляд и встретилась с глазами Купчинского.

— Воспоминание, — совсем невесело ответила, хотя губы растянулись в хилую улыбку.

— Это твои родители? — присев возле меня и взглянув на фото, спросил Володя.

— С чего такие выводы?

— Вы похожи, кажется, — пожав плечами, ответил тот.

— Да. Родители, — с грустью ответила и провела подушечками пальцев по их лицам.

— Очень красивый пейзаж. Где это?

— Новый Орлеан.

— Так ты из тех краев?

— Можно и так сказать.

Владимир видел и платочек, и украшение, но больше ничего не спрашивал, а молча поднялся и начал одеваться.

Я же, бросив последний взгляд на содержимое шкатулки, начала поворачивать все назад и класть в тайник.

Владимир брал чистую футболку, когда я подвинула его, чтобы положить шкатулку на своё законное место и конечно же он спросил:

— Что значит буква «с»?

— Смерть…

Коротко ответила и вышла из комнаты. Сигарета — вот, что нужно мне.