Киллит. Сбежавшая демоница

— Только взгляни, как ярко и внезапно вспыхивают некоторые из них… Думаешь, сгорают бесследно? А вот и нет — превращаются в настоящую любовь, взаимную, жизнеутверждающую… И растут уже не здесь — нет, в Аравите свое они уже отстрадали, а переносятся в другой мир, где их охраняют ангелы. И наверняка перерождаются во что-то более красивое…

Странно и непривычно было слышать рассуждения демона о любви, воплощенной в цветах. Я напряженно вслушивалась, ловя необычные интонации, — как же он мягко рассказывает, вкрадчиво, прочувствованно, голос словно журчит, рисуя в моем воображении картину, как два цветка одновременно взрываются, рассыпаясь сотней искр, как искры эти устремляются вверх, исчезают… И появляются вновь там, где никогда не ступит нога ни одного демона, соткутся вместе, образуя единое целое, и бережно накроет это чудо широкая ладонь… Встрепенулась — о чем я думаю? Поди дурит мне мозги, усмехается про себя, наблюдая за моим выражением лица. Посмотрела на него украдкой — ни малейшего намека на ложь, ни капли цинизма в глазах. Удивил — да, несомненно… Я смягчилась. Но эту тему он сам поднял, первый…

— Ты так легко рассуждаешь о любви, а сам-то любил? — хитро прищурилась, пытаясь представить его влюбленным. Почему-то это вызвало болезненный укол ревности.

— Уверяю, если б любил, то был бы уже глубоко и безнадежно женат, — открыто улыбнулся он. Я смерила его взглядом, представив теперь женатым… Не представила, не смогла, но самоуверенную ухмылку с губ захотелось стереть прямо сейчас.

— Да-а? — ехидно протянула я и махнула рукой в сторону одного из цветков, огненные лепестки встрепенулись от моего движения. — А если бы ты тоже внес вклад в прекрасное?

Демон надменно приподнял бровь, выражая полнейшее изумление, как такая мысль могла прийти мне в голову, потом еще раз взглянул на цветок — уже с неприязнью, и резко нахмурился:

— Это не имело бы никакого значения.

Ушам своим не поверила — после такой проникновенной и чувственной речи вдруг увидеть демоновский эгоизм во всей красе…

— То есть, плевать ты хотел даже на мнение любимой? — уточнила я. — Да, уж… Это, конечно, так… по-мужски…

Издевка не осталась незамеченной. Макс совсем помрачнел, но постарался сохранить невозмутимый вид.

— А что по-мужски? — меланхолично задал он встречный вопрос. — Сидеть и рыдать? — поморщился, а самого аж передернуло — представил себя, видимо. — Плыть по течению? Или все-таки что-нибудь предпринять?..

— Ага, изнасиловать девушку, — мило подсказала я. — Физически и морально.

До моей фразы он собирался что-то еще добавить, но после — захлопнул открывшийся было рот и воззрился на меня так, что даже кожу зажгло.

— Килл… — прозвучало тихо, но угрожающе.

— Милая… — черт, еще хуже. Он еще и подался вперед, ладонями уперся в камень по обе стороны от моих бедер, навис так, что не отодвинешься, и прошипел в самые губы. — Я похож на насильника? Правда?

Нет, и он знал об этом. А сейчас так и вовсе больше был похож на змея-совратителя. Опасного, ядовитого, но все равно обольстительного настолько, что хотелось притянуть его к себе и впиться в губы поцелуем, подтверждающим его правоту — ему не потребуется применять силу, чтобы заполучить желанную девушку. Пытливый взгляд я выдержала с завидным самообладанием, игнорируя заплясавшие вдруг в глубине зеленой радужки золотые игривые искорки. Специально не двинулась с места, даже попытки не сделала, чтобы не дать ему почувствовать свое превосходство, лишь судорожно сглотнула, мечтая, чтобы он быстрее меня отпустил на безопасное расстояние.

— Молчишь? — выдохнул он, и не думая исполнять мои мечты. — Вот и не надо меня дразнить. А мне есть, что еще тебе сказать — например, что сдаются и отпускают свое счастье без боя только безвольные идиоты.

— А если цена твоего счастья — чужое? Об этом не задумывался? — я не понимала, почему ввязалась в спор, но почему-то хотелось утереть ему нос, доказать, что не все в его власти, что он ничем не лучше остальных и не вправе распоряжаться чужими судьбами. — Ах, да, ты же не привык проигрывать. Да только силой или принуждением можно получить тело, послушание, ответную, но не искреннюю улыбку. А любовь — нет.

— Я знаю, — резко перебил Макс. — Не требуется объяснять мне очевидные вещи. И вообще, — он прищурился, наклонился ближе, — тебе не кажется, что ты раньше времени обвиняешь меня в несправедливом отношении к гипотетической жене? С чего ты решила, что моя избранница не будет от меня без ума? И с чего вдруг тебя так волнует ее участь?

Такое ощущение, что меня сейчас оглушили, застали врасплох, обездвижили. Я вдруг четко поняла, что представляла именно себя — это не сложно, учитывая мое положение, правда, о любви речи не было — был каприз, может жалость… А сейчас захотелось свернуть демону шею, услышав неопределенное «ее»! И себе заодно за подобные мысли. Надеюсь, лицо не выдаст, какой ураган эмоций вскипел внутри. Только не дышать, не смотреть, не поддаваться…

— Меня?! — выдавила из себя нервный смешок. — Абсолютно не волнует. Ни твоя жена, ни твоя жизнь, ни ты сам…