Киллхантер 6: По дорогам тьмы

— Столько всего дочь прошла, пусть и не мучений, под обезболивающими все делали, но сам факт, на какие жертвы она была готова. Ради просто внимания с его стороны. А вот ради моего — ничего, никто, никогда. И ведь я ее вырастила. Всем все была должна. Хорошо хоть возможность имелась у нее восстановиться, на респе сразу все увечья исчезали. Но все равно — ход сильный. Особенно для молодой красивой девушки. Впрочем, Добрынин это тоже знал. Про восстановление. Особо не парился. В ус не дул, драл всяких Маш. Радовался жизни, паскуда… Мне за что-то мстил. Пока я его третий раз не поймала на очередной девке в нашей спальне, на моей кровати… Понимаешь, на моей! А я ребенка из школы забирала… До этого момент верной женой была. Ни разу не изменяла! Ни разу! И не думала! В университете меня мальчик один любил, над ним смеялась тогда. Дурой была, он мне лилии дарил. Всегда лилии. Знал, что я их любила.

У меня в голове все перепуталось.

— Раз ты его ненавидишь, а он тебя, почему еще раньше не развелись? — задал логичный вопрос и сразу понял — он лишний. Все это лишнее. Я не домашний психолог. Другой аспект интересен, — И еще одно. А ресурсы, которые передавали через Алексеева? Кому они шли?

— Не развелись, потому что он не давал. Обещал меня нищей оставить или в дурдом отправить, и мог. Адвокаты, знакомые в прокуратуре и судах, и прочее под ним или с ним. Хотя все, что у него было — это деньги, средства и даже связи моих родителей. Он их ненавидел, потому что типа гордый. Если гордый, забрал бы меня и всего сам добился. А не ныл и исходил злобой… Они погибли в автомобильной катастрофе. Папа жив был, Добрынин вел себя, как шелковый. Да, и долго это все рассказывать. И не хочу вспоминать перед смертью еще и эту гниду. Про ресурсы все просто. Половину в общак сдавали Петровичу, пятьдесят процентов от остатков забирала дочь, остальное я, шеф и Фролов… Делили.

— Сколько у нее жизней было?

— Как и у всех. Одна и две дополнительные.

Любимов, внимательно все слушавший, даже поперхнулся сигаретным дымом. Выходило, вся наша спецоперация — идиотия чистой воды. Его же инструкции, об уничтожении девушки в случае угрозы захвата, в любом случае, привели бы к совершенно иному итогу, нежели он рассчитывал… А плюсуя откровения Баскакова и Саныча… Жесть. И мы — слепые котята. Не разобравшись во всем — рубанули с плеча.

— Зачем тогда погоня? — прояснял окончательно нюансы.

— Попросила Петровича, я же не знала, кто моего ребенка похитил. Она в очередной раз прошла эту чертову ампутацию и вивисекцию. Хотела связаться с папаней. А тут… Мэр тоже согласился, но не из-за девочки Глада послать, а из-за того, что у него из общака ресурсы крысанули. Очень много. Еще и рабов увели. Захоти она вернуться в Надежду, то доставили бы до самого купола.

Ясно.

Переглянулись со спецназовцем. Тот тихо и сдавленно ругнулся.

— И да, я устала так жить. Дочь взрослая. Моя помощь ей не нужна. Меня она ненавидит. Не хочу! Поэтому убей меня! Я виновата в смерти твоих людей. Слышишь!

Посмотрел на нее очень внимательно. Говорила та правду. Или настолько овладела актерским мастерством, всем обладательницам Оскара в очередь необходимо было выстраиваться. Для обучения и повышения квалификации.

Впрочем, особой жалости не испытывал. Да, можно много разных историй рассказать. Жалостливых, выбивающих слезу. Вот только то, что уже сделано, то сделано. Ага, мне плохо, пойду и порешу всех вокруг. Потом расплачусь: «мну нихто не понимать».

Сука!

Но и покой ей дарить, все равно, что прощать и облегчить существование.

— Нет, убивать тебя не буду. Это слишком просто, наоборот, ты свободна. Иди куда хочешь…

С этими словами перерезал усиленные одноразовые наручники. На ногах тоже. Женщина, покачиваясь, сначала встала на колени. Посмотрела, обведя всех каким-то безумным, практически ничего не понимающим взглядом. Затем чуть пошатываясь поднялась, широко расставив ноги.

— Аааа, — провыла дико, жутко, бросившись бегом по улице… к центру купели.

И тонкий звонкий крик Хикари, вонзился в барабанные перепонки, заставил поморщиться.

— Не нааадооо!…

Девушка, повинуясь порыву, метнулась вслед.

Успел перехватить за талию, та посмотрела на меня. В глазах злость, какая-то упертость, и… и черт его знает что. Сама засопливленная и плачущая, уткнулась лицом в жесткие броневые пластины на моем плече.

Кульминацией прыжка с парапета головой вниз стало выброшенное ASK.

Через пару минут Хикари взяла себя в руки, отодвинулась от меня и заявила:

— Ну ты и… — не нашла слов, но ненавистью обжигало, — Убийца, ты настоящий убийцы! Еще и садист…

Что с этой девкой не так?