Килограмм молодильных яблочек

— И это все, что ты можешь мне сказать? Все?! После того, как меня едва не сделали проституткой, почти засадили в тюрьму и два раза чуть не убили?! После того, как твой сын подвергся нападению маньяка, а мою лучшую подругу Асю едва не убили зверским способом?!

— Вот я и говорю, хорошо, что все хорошо закончилось.

— Ну, да… — прошлась Яна по гостиной, скидывая плащ на одно из кресел и усаживаясь в другое, — ты у меня всегда был немногословным.

— Только приходить тебе сюда не следовало, — мрачно добавил Ричард, отводя взгляд черных глаз.

— Да что ты? Знаешь, я вообще решила вернуться домой. Что-то я не вижу, чтобы ты веселился в мое отсутствие.

Ричард хотел что-то ответить, но ему помешал пронзительный телефонный звонок.

— Звонят, — проговорила Яна, отбив тонкими длинными пальцами какую-то мелодию по полированной поверхности стола.

Ричард поднял трубку, извинившись перед Яной.

— Алло?

Яна смотрела на его смуглую шею с подрагивающей жилкой, на родной профиль со шрамом, на вьющиеся темные волосы, лежащие на вороте домашнего джемпера, и сердце ее наполнилось нежностью и любовью. Ричард слушал, лицо его побледнело, и шрам на щеке начал подергиваться.

— Хорошо… — хрипло сказал Ричард в телефонную трубку после пяти минут молчания и отключил связь.

Он медленно развернулся к Яне.

— Я понимаю, что ты здесь чувствуешь себя, как дома, но тебе все равно пора уходить. Понимаешь, ничего не изменилось…

— Почему ты с таким упорством выгоняешь меня? — улыбнулась Яна. — Ты перепуган насмерть, Дик. И настал день, когда ты должен мне объяснить все. Хочешь, я скажу тебе дословно все, что ты слышал в телефонной трубке?

Яна прокашлялась и начала говорить низким голосом с выражением:

— Следующие сто кусков мы ждем там же, где получали все предыдущие. Не делай глупостей, и тогда все будет хорошо. Если сообщишь в милицию, получишь своего заместителя Игоря Андреевича по кусочкам. Слушайся нас, Ричард, иначе мы уничтожим твою семью, и неважно, что ты развелся с женой и не видишь сына. Все равно это была твоя семья, и, если будешь брыкаться, мы отыграемся на них.

Ричард оторопело смотрел на Яну.

— Ты… ты откуда знаешь, что мне сказали?

— Я пишу им тексты…

— Кому?!

— Тем подонкам, которые шантажируют тебя, которые разрушили наш брак и нашу жизнь. Знаешь, я потрясающая женщина! Сама часто удивляюсь своему уму, красоте и сообразительности…

— А как насчет скромности? — поинтересовался Дик.

— Насчет скромности у меня тоже все в порядке! — парировала она, наливая себе бокал вина для храбрости. — Когда я в Чехии занималась своими делами и делами для пользы общества, я познакомилась с одним потрясающим мужчиной…

— Можешь дальше не продолжать, — прервал ее Ричард, — мне не нужны от тебя объяснения, ты свободна от всех обязательств передо мной.

— Спасибо, конечно, но мне объясняться перед тобой не за что. Этот мужчина князь Карл Штольберг.

— Кто?

— Князь.

— Мы теперь по князьям ударяем? А нам, смертным, можно попытать своего счастья рядом с такой роскошной женщиной?

— Вы уже имели честь жить со мной и не оценили своего счастья, — отмахнулась Яна. — Карл Штольберг здорово мне помог, оказался порядочным человеком, который… — Яна скромно опустила глаза, — который объяснился мне в любви.

— Поздравляю, — мрачно произнес Ричард.

— Мне было предложено стать княгиней, — продолжала добивать Ричарда Яна.

— А владычицей морской тебе не было предложено стать?

— Не юродствуй, — сказала Яна, — и где-то в глубине мозга у меня мелькнула мысль, что, если я понравилась одному из самых завидных женихов Европы, не мог никто другой так просто взять и отказаться от меня. Короче говоря, у меня поднялись самомнение и самооценка.

Еще его мать княгиня Элеонора Мария натолкнула меня на мысль о том, что у тебя должны были быть веские причины, чтобы так подло поступить со мной… И я начала анализировать. Ты вел себя странно, ты стал другим человеком в один момент. Когда я нажала на тебя, чтобы ты сказал мне причину, из-за которой ты расстаешься со мной, ты познакомил меня с Лизой… бедная девушка, но она не впечатлила меня. И ты сидел такой безучастный и нервный, но отнюдь не влюбленный до безумия, чтобы разрушить семью. И Ася, и Сергей заметили, с каким энтузиазмом ты выгонял меня из дома, и как ты облегченно вздохнул, когда я ушла и пригрозила, что больше никогда не вернусь. У Агриппины Павловны тоже сложилось такое впечатление, будто ты провоцируешь меня специально, чтобы я ушла от тебя. Мне бы еще тогда задуматься, почему ты с таким рвением пытаешься вычеркнуть меня из своей жизни? Потом у меня мелькнула мысль, что ты боишься. Боишься чего? За нас с сыном, так как ты старался даже не видеть его, что уж совсем было не похоже на тебя.