Километры саванов

Тот на секунду отвернулся от меня. Резким движением я порвал уже почти перетертые о кусок кирпича путы. В то же мгновение прыгнул на Жо и вырвал у него пушку. Столь же стремительно я нырнул под окруженный кипами бумаги станок из прочного металла, способный послужить укреплением, который я успел заметить раньше. Едва оказавшись в укрытии, открыл огонь. Чтобы не отставать от меня и вереща словно дикари, они со всех сторон ответили мне тем же. Пули со зловещим хлопком расплющивались о металлические стойки или мягко проникали в толщу бумаги. Я чувствовал себя почти что как на улице Сен-Дени. Улица Сен-Дени! Какая глупость! Очевидно, в то время я ни о чем не подозревал, но, Боже мой, где были мои глаза! Мне следовало бы понять, что корсиканцу в воротах было не до меня и целился он не в мою скромную особу, но в другого беглеца, несшегося следом за мной и присоединившегося ко мне за автомобилем. Господин Бонфис, элегантный лже-глухой. Если бы я тогда заметил его особую примету, может, позже я бы внимательнее отнесся к этой особе. Ну, теперь поздно... Он же весьма мною интересовался. За двоих. И к чему теперь брюзжать? Я спекся. Еще один выстрел, и они набросятся на меня. Можно будет составить извещение, как тот говорил... Мне все-таки удалось себе обеспечить великолепный конец. В помещении грохот все нарастал. Под станком меня совершенно оглушило. Меня выворачивало от шума выстрелов, от смешанного запаха машинного масла, типографской краски и пороха, Выстрелив в последний раз, я вдруг услышал во внезапно наступившей тишине чей-то вопль:

– Без глупостей, Бурма. Вылезай оттуда.

Это был голос Флоримона Фару. На четвереньках выполз я из своего убежища. Поднимаясь, окинул взглядом открывшуюся картину. Подручные Фару выводили трех типов в наручниках. В углу валялся убитый только что не дважды Перонне. В последнем великом путешествии его сопровождали Жо и другой член шайки. "Сегодня ночью уезжаю из Франции". Как говорят, отправляясь в Овернь: я покидаю Францию и заграницу. Рядом с комиссаром изящный силуэт...

– Раз, два, три... Элен, – выговорил я.

Она бросилась в мои объятия.

– Вы можете ее расцеловать, – произнес Фару. – Ей вы жизнью обязаны. Почувствовав опасность и проявив больше здравого смысла, чем вы, она вместо того, чтобы лечь спать, проследовала за вами до типографии. И в тревоге позвонила мне. Она чудесная девушка, но скажу вам откровенно: на ее призыв я ответил лишь потому, что дело происходило в окрестностях Каирской площади. Будь это в другом месте, я бы не пошевелился, хоть вы тресни. И как бы ни была мила Элен. Но другое дело – Каирская площадь...

Нет, сообразительным я себя не показал. И все-таки мне хотелось заполучить очко.

– Да, – произнес я небрежным тоном. – Разве не здесь была обнаружена убитой Эстер Левиберг? Задушенная, но сначала оглушенная ударом тупого орудия, которое вы в конце концов определили как тяжелое типографское клише.

Эпилог

Ткани Берглеви. Шесть этажей. Широкий, словно речное устье, фасад. Цербером был опять новенький. Похоже, в ближайшем будущем здесь произойдет полное обновление персонала.

По-прежнему нелюбезный, по-прежнему постоянно мигающий, Рене Левиберг выглядел еще более подавленным. Я уселся, не дожидаясь приглашения. Он сказал:

– Кажется, вы должны мне сообщить нечто важное, господин Бурма?

– Да. Но сначала хотел бы осведомиться о состоянии вашего здоровья. Я узнал, что несколько дней назад вы были жертвой вроде бы покушения. А именно в тот вечер, когда отчасти благодаря мне Перонне-Бонфис испустил дух. Несомненно, у вас произошел бурный разговор? Статья в "Сумерках" не могла понравиться вам, отрицательно относящемуся к любому скандалу, к любой пустой шумихе. Перонне на это было наплевать. Использовав вас на все сто, он убирался за рубеж.

Левиберг выругался. И все.

– Вижу, что вы полностью оправились после того несчастного случая.

Снова ворчанье и морганье.

– Я разъяснил комиссару Фару, что вы знали Перонне в лагере, куда его направили дружки из гестапо, чтобы обелить – это частность, о которой вы не знали, – и что там он спас вам жизнь. По этой причине вы поклялись ему в вечной признательности. Я ему также сказал, что Перрон не без вашего ведома воспользовался вашими предприятиями в собственных целях и набрал к вам на службу своих людей. Пример: тот цербер, что встретил меня при моем первом визите и немедленно доложил своему начальнику о моем появлении.

– Между прочим, это верно, – рявкнул Левиберг. – Я ни о чем не знал.

– Я не сообщил Фару, что Перонне охотно укрывался в одном из ваших загородных владений, когда это было необходимо.

– Этот человек был вне закона. Он никогда от меня этого не скрывал. Но если бы я знал, что он еще и убийца...