Ким Филби - супершпион КГБ

Поднявшись, они увидели, что снаряд попал в машину. Когда была сорвана дверь, взору открылась страшная картина. Джонсон [9] был мертв, в его спине зияла огромная дыра. Шипшэнкс находился без сознания. У него были раны в голову и в лицо, один глаз отсутствовал. В тот же вечер он умер. Ноги у Нейла были раздроблены шрапнелью. Он умер через два дня. Сидевший на переднем сиденье Филби отделался поверхностными ранами головы и кисти руки. Его перевязали в местном госпитале и отправили обратно в Сарагосу. По прибытии он сразу же пошел в бар, где его появление произвело настоящую сенсацию. Одежда Филби взрывом была изодрана в клочья, поэтому на нем была пара старых сандалий и женское темно-голубое пальто с изъеденным молью воротником. Посетители бара раскрыли рты от удивления, однако слышавший о происшествии официант бегом принес Филби большую порцию спиртного. Филби встречали как настоящего героя.

Через два дня он направил сообщение в «Таймс», в котором описал смерть своих коллег. О себе сказал довольно скромно: «Вашему корреспонденту удалось выйти из машины, пересечь площадь и подойти к стене, под защитой которой укрывалась группа солдат. Отсюда его доставили на станцию «Скорой помощи», где обработали легкие раны на голове и наложили повязку. Тем временем, несмотря на обстрел, смелые испанские офицеры пытались спасти пассажиров автомашины».

У Филби было достаточно оснований скрывать свои раны. Это видно из письма корреспондента «Таймс» в Биаритце Е. Г. де Каукса, который был знаком Филби по Франции, направленного 14 января редактору иностранных новостей этой газеты Ральфу Дикину: «Корреспондент газеты «Нью-Йорк тайме» Бил Карней вчера рассказал мне, что он прибыл на место трагедии в Теру-эле почти сразу же после случившегося. Филби проявил настоящее мужество. Несмотря на то, что у него была сильно кровоточащая рана на голове, много царапин на лице и он находился в шоковом состоянии, вел себя собранно и очень стойко. По возвращении в Сарагосу Филби просил коллег в своих сообщениях не преувеличивать его ранений, так как он боится, что по этой причине его могут отозвать в Лондон».

Освоившись с ролью сотрудника советской разведки, Филби, очевидно, не хотел, чтобы «Таймс», хотя бы на короткий период, отозвала его из Испании.

2 марта Филби был принят генералом Франко, который вручил ему награду — Красный крест за военную доблесть. (Посмертно были награждены и погибшие журналисты.) Это событие заставило члена палаты общин Уильяма Галахера, единственного коммуниста в британском парламенте, поинтересоваться, разрешало ли правительство «господину Г. А. Р. Филби» принять эту награду. На это Батлер ответил: «Я полагаю, что уважаемый член парламента имеет в виду Г. А. Р. Филби, корреспондента газеты «Таймс», освещавшего события в Испании с позиций генерала Франко. В прессе я читал сообщение о награждении этого господина испанскими властями медалью. Господин Филби не испрашивал и не получал какого-либо официального разрешения на получение этой награды».

Награда оказалась для Филби очень важной. Как он заявил мне в Москве: «Полученные мною в Испании раны очень помогли мне как в журналистской, так и в разведывательной работе. До этого офицеры Франко неоднократно критиковали британских журналистов. Они, очевидно, считали, что многие англичане являются коммунистами, поэтому так много их сражается в составе интернациональных бригад. После ранения и награждения генералом Франко я стал известен как «англичанин, которого наградил лично Франко», и передо мной распахнулись многие двери».

Укрепив свое положение в качестве журналиста, Фил-би приступил к выполнению своей основной задачи — сбору разведывательной информации. В один момент Филби показалось, что ему очень повезло. С ним подружился офицер германской разведки, и Филби полагал, что ему вот-вот предложат работать на германскую разведку, что дало бы доступ к важной для Советского Союза информации. Однако оказалось, что немец хотел лишь познакомиться с леди Линдсей-Хогг, и когда она отвергла его притязания, он сразу же охладел к Филби.