Ким Филби - супершпион КГБ

Филби был шокирован, когда узнал, что Мензис защищает Канариса и поддерживает с ним контакт через нейтральную Швецию. Каковы цели этого контакта? Филби пришел к выводу, что Канарис, очевидно, имеет какое-то отношение к антигитлеровским силам в Германии, и Мензис хотел бы не упустить возможности установить с ними контакт. Об этих мыслях Филби доложил своему советскому оперативному руководителю, от которого получал указание внимательно следить за развитием событий, относящихся к этому вопросу.

Главная задача Филби состояла в том, чтобы информировать Москву о любых шагах по заключению англичанами сепаратного мира с Германией и перенесению всех военных действий на советский фронт. Филби рассказал мне в Москве, что эта проблема чрезвычайно интересовала советскую разведку, и он получил указание не только фиксировать подобные шаги, но и принимать все меры по их нейтрализации. И Филби не разочаровал своих московских друзей.

Например, летом 1942 года ему пришлось заниматься документом, подготовленным специалистами отдела Хью Тревор-Роупером и Стюартом Хэмпшайром, аналитиком, специализировавшимся по Германии, который работал в СИС по временному контракту. В документе излагались условия, при которых поиски мира с Германией — исключая безоговорочную капитуляцию — становились приемлемыми и желательными и объяснялось, почему такие действия следует рассматривать со всей серьезностью. По общему мнению, это был прекрасный документ. Но поскольку «миротворческую» миссию, несомненно, пришлось бы выполнять в Испании или Португалии, а разведывательную работу в этих странах курировал Филби, перед внутренней рассылкой документа и направлением на ознакомление американцам его следовало завизировать у него.

Ко всеобщему удивлению, Филби решительно возражал против документа, заявляя, что он носит спекулятивный характер. Тревор-Роупер вспоминает:

«Мы были поражены непреклонностью Кима, который отметал все наши доводы. От некоторых сотрудников пятого отдела СИС в принципе можно было ожидать бездумного блокирования некоторых мероприятий разведки. Но как мог это делать Филби — говорили мы друг другу — интеллигентный и грамотный человек, как он мог так себя вести при решении столь важного вопроса. ' Очевидно, он уже впитал в себя осторожность контрразведчика!»

Наоборот, поведение Филби было в высшей степени разумным. Как сотрудник советской разведки, он сразу же почуял опасность. Немецкие антинацисты стремились не к прекращению войны с Россией. Они хотели устранить Гитлера, заключить мир с Великобританией и другими союзными державами, а затем закончить успешно начатый захват Советского Союза. Филби не мог допустить, чтобы документ дошел до влиятельных кругов Великобритании и был принят ими к исполнению. Поэтому он использовал свои полномочия, чтобы заблокировать его.

Роль Филби проявилась и в деле Отта Йона. Адвокат «Люфтганзы» и член оппозиции Гитлеру, в 1942 году Йон, связался с сотрудником СИС, имевшим псевдоним «Тони», который работал в то время в британском посольстве в Лиссабоне. Йон рассказал мне следующее:!

«Мне было поручено выяснить, какую помощь может нам оказать британское правительство в деле устранения Гитлера. Действовал я не по поручению Канариса. Он не участвовал в заговоре, но прикрывал заговорщиков. Во время прогулки по виноградникам на окраине Лиссабона «Тони» дал понять, что мы не услышим отклика из Лондона, пока каким-либо образом не заявим о себе.

В январе 1944 года, в разгар подготовки заговора Штауфенберга (покушение на жизнь Гитлера) я по его заданию вновь встретился с «Тони», чтобы выяснить отношение правительства Великобритании к нашим планам.

«Тони», очевидно, не было на месте, поэтому мне удалось побеседовать с его сотрудницей Ритой. Она рассказала, что имеются строгие указания из Лондона, запрещающие какие-либо контакты с «представителями оппозиции Гитлеру в Германии». Затем она добавила: «Генерал Эйзенхауэр назначен Верховным Главнокомандующим союзными войсками. Теперь исход войны будет решаться силой оружия». Таким образом, у Шта-уфенберга не было шансов вступить с Эйзенхауэром в переговоры о заключении перемирия, как он на это надеялся. Нам осталась только безоговорочная капитуляция».

Из письма Отто Йона в газету «Санди таймc» от 27 мая 1988 года (не публиковалось)

Лондонские инструкции, несомненно, были подготовлены самим Филби. Он не дал хода докладу «Тони» о первой встрече с Йоном на том основании, что тот был «не надежен». Как Филби рассказал мне в Москве, «Йон был трудным человеком. Во время войны мы пытались использовать его в качестве агента-двойника, но Йон постоянно менял свои решения. Слабостью условий, которые немцы выдвигали для заключения мирного договора, были заложенные в них слишком обширные требования. Поэтому их было трудно принимать всерьез. Их условия были бы приемлемыми, если бы Германия выигрывала войну. А она ее проигрывала. Мы справедливо отклонили их. Немцам пришлось вести войну до конца, и они ее проиграли».