Ким Филби

Китти родилась в Лондоне в 1899 году, но корни ее уходили в Россию, где в городе Белостоке, на территории царства Польского, с незапамятных времен проживали ее предки… В конце XIX века это бедное еврейское семейство в поисках лучшей доли переселилось в Англию, но там ему оказалось ненамного лучше. А потому в 1908 году родители Китти отправились за океан, в Канаду, где в Виннипеге старик Харрис открыл маленькую сапожную мастерскую. С тринадцати лет Китти пришлось работать на табачной фабрике. Именно там друзья и прозвали эту миловидную черноволосую девочку английским словом «Джипси» — то есть «Цыганочка», что стало впоследствии ее оперативным псевдонимом. В 20 лет она вступила в коммунистическую партию Канады, а вскоре, это был 1923 год, семья Харрисов перебралась в американский Чикаго, и Китти перешла в компартию США. Затем она вышла замуж за будущего секретаря национального комитета партии Эрла Браудера, увлеклась партийной работой, ездила по всей Америке.

Потом, по заданию Коминтерна, отправилась вместе с мужем в Шанхай, проехала через объятый гражданской войной Китай, побывала в СССР, вернулась в Штаты, развелась с мужем, устроилась на работу в советскую внешнеторговую организацию «Амторг», ас 1931 года связала свою жизнь с советской внешней разведкой. Ей было предложено переехать в Европу и выполнять обязанности связника и специального курьера. Тогда-то прозвище «Джипси» и стало ее псевдонимом — впрочем, первым из более чем двадцати остальных.

В 1935 году Китти вновь побывала в Советском Союзе, где прошла обучение на разведывательных курсах — главными предметами для нее были фотодело и радиосвязь. Изучала она и русский, в дополнение к тем языкам, которыми владела раньше. Так что «за кордон» она вернулась квалифицированным сотрудником внешней разведки. Но мы не будем касаться приключений Китти Харрис в Европе, вспоминать, сколько стран она объехала, так как об этом придется очень долго рассказывать, потому что в общей сложности ей пришлось работать с двадцатью четырьмя особо ценными источниками.

Весной 1938 года Китти Харрис прибыла в Лондон. Здесь, в центре города, в приличном районе, она сняла квартиру «среднего уровня» — разумеется, со всеми удобствами, вполне подходящую к имиджу одинокой молодой женщины, имеющей определенные средства, позволяющие не только содержать такое жилье, но и периодически выезжать в Европу, удовлетворяя свою страсть к путешествиям. Подобный имидж, тщательно проработанный, не вызывал ни подозрений соседей, ни интереса полиции. Периодически в гости к «Джипси» заходили «симпатичные, добропорядочные молодые мужчины» — в общем-то, одни и те же, которые вели себя прилично и уходили не поздно, так что ни в чем предосудительном свою новую соседку никто обвинить бы не смог.

Чаще других в гостях у Китти Харрис бывал Дональд Маклин — молодой, но весьма солидный мужчина, очень аккуратный, не расстававшийся с большим кожаным портфелем. Единственный из всех, он мог иногда покинуть квартиру одинокой женщины и рано утром. Понятно — дело, как говорится, молодое.

Знали бы соседи, чем занимается эта парочка под покровом ночи! Приходя, Дональд каждый раз приносил с собой в объемистом портфеле «позаимствованные» в МИД секретные материалы, так что они с Китти проводили ночи за их перефотографированием для последующей передачи в Москву. Поутру несколько утомленный Дональд покидал гостеприимную квартирку, направляясь в Форин оффис, чтобы пораньше возвратить все бумаги на место, а Китти, как и тысячи других лондонских жительниц, отправлялась по магазинам. Однако чтобы сделать покупки, молодая женщина немало колесила по городу. Затем, убедившись, что слежки за ней нет, конспиративно встречалась с резидентом, передавая ему кассеты с отснятой пленкой.

Но бывали случаи, что даже при той благодушной безалаберности, что царила в стенах Форин оффис, Маклину не удавалось вынести нужные ему секретные документы из стен министерства — мало ли, какие причины мешали. Тогда Дональд прочитывал нужный документ у себя в кабинете, запоминал основные его положения, а вечером, приходя к Китти, надиктовывал «Джипси» его содержание, а она тщательно записывала всё услышанное. Утром советский резидент получал достаточно точный рукописный вариант документа: у Маклина была превосходная память.

Жизнь, однако, внесла в происходящее свои коррективы: играя роль влюбленных и проводя ночи под одной крышей, молодые люди, несмотря на немалую разницу в возрасте, увлеклись этой ролью и друг другом. Подобное случается даже в разведке. Таким образом «оперативная легенда» превратилась в романтическую быль.