Ким Ир Сен

Боевой генерал Риджуэй, получивший в Корее прозвище Старые Железные Титьки за привычку носить на груди ручные гранаты, взял на вооружение новую тактику — уничтожение максимального количества живой силы противника. Недаром ее назвали «мясорубкой». Широко используя артиллерию, самолеты и танки, он стал постепенно теснить китайцев и северокорейцев обратно к 38-й параллели.

В середине марта Сеул заняли союзники. В городе из 1,5 миллиона населения осталось 200 тысяч, большая часть зданий была разрушена. В довершение ко всему началась эпидемия тифа, на улицах валялись трупы умерших и убитых. Как писал журнал «Тайм», «четвертое взятие Сеула было печальной работой, чем-то вроде захвата могилы»²⁸. К началу апреля войска ООН контролировали всю территорию Южной Кореи.

И снова 38-я параллель… Макартур и Ли Сын Ман требовали идти до Амнока и дальше, воевать с Китаем, а если придется — и с Советами. Трумэн был осторожнее: он не хотел перерастания ограниченной войны в глобальную. К тому же затяжные боевые действия и поток гробов с телами американских солдат не способствовали популярности этой войны в Америке. Макартур демонстративно игнорировал мнение Белого дома, выступая с заявлениями о войне до победного конца и предрекая в противном случае падение не только Кореи, но и Европы под натиском коммунизма. Все это стало последней каплей для Трумэна. 10 апреля он подписал указ об отставке Макартура по причине неисполнения им указаний президента и американского правительства. На место «Проконсула востока» был назначен генерал Риджуэй.

В апреле и в мае китайско-северокорейская коалиция несколько раз пыталась перейти в наступление. И каждый раз союзников подводили южнокорейские войска, немедленно обращавшиеся в бегство при первых ударах противника. Одним из самых известных эпизодов этого периода стала оборона английского Глостерширского полка, который из-за отхода южнокорейских частей оказался в окружении, но в течение двух суток удерживал занятую высоту, а затем сумел пробиться к своим. Правда, оставшихся в живых глостерширцев расстреляли американские танки, приняв их за китайцев. Из полка численностью 800 человек выжили 40.

К началу лета стало ясно, что обе стороны не имеют сил, чтобы выбить врага с занятых позиций. Фронт стабилизировался. На этом фоне начались мирные переговоры.

В июне Ким Ир Сен тайно вылетел для консультаций в Пекин, а затем — в Москву. Там вместе с Мао, Гао Ганом и Сталиным он обсуждал целесообразность ведения переговоров с американцами²⁹. Решение было позитивным. 23 июня советский представитель в ООН Яков Малик выступил по радио с речью, предложив прекращение огня и отвод войск от 38-й параллели. Вскоре о советской инициативе с одобрением отозвался Трумэн, а Риджуэй направил телеграмму Киму и Пэн Дэхуаю. Он предлагал встречаться на борту датского судна в порту Вонсан. Однако по рекомендации Мао и Сталина северяне предложили приграничный город Кэсон. Американцы согласились, и 10 июля состоялся первый раунд переговоров.

С северокорейской стороны делегацию возглавлял новый начальник штаба КНА, молодой генерал Нам Ир. Он происходил из советских корейцев, до переезда в КНДР работал деканом Педагогического института в Самарканде и считался одним из самых интеллигентных военных в руководстве корейской армии. Помимо него в состав переговорщиков входили еще двое корейских военных и два китайских генерала. Со стороны союзников главным переговорщиком был адмирал Тернер Джой плюс еще трое представителей от американских войск и один южнокорейский генерал.

С самого начала диалог шел в весьма нервной обстановке. И та и другая сторона стремились демонстрировать свое превосходство и решимость ни в чем не уступать противнику. По сути дела, переговоры были продолжением боевых действий, только в комнате, а не на полях сражений.

Прибыв в Кэсон, Джой обнаружил вооруженную до зубов «приветственную группу». Его усадили за стол переговоров лицом к северу напротив Нам Ира (согласно корейским традициям победитель должен быть обращен лицом к югу). В довершение всего адмиралу подали низкий стул, а Нам Иру, наоборот, высокий. В итоге кореец, который был ниже американца ростом, был с ним на одном уровне. Вскоре Джой заметил это и потребовал себе нормальный стул, однако нужные снимки с переговоров уже были сделаны репортерами Северной Кореи и других социалистических стран.

Первый же серьезный вопрос — о разделительной линии — выявил непримиримость позиций. Американцы настаивали, чтобы она проходила не по 38-й параллели, а по сложившейся на тот момент линии фронта чуть севернее, с демилитаризованной зоной 20 миль в обе стороны. Нам Ир назвал такие предложения нелепыми и высокомерными. Джой парировал, что, мол, похоже, северокорейцы участвуют в переговорах, «не имея никаких искренних и серьезных намерений».