Ким Ир Сен

«Россияне, по вашему мнению, намереваются зарабатывать деньги за счет Хонеккера, лидера бывшей демократической Германии, который сейчас лечится в Москве, — негодовал Ким Ир Сен в беседе с лидером шведских коммунистов. — Слышать это больно. Что можно сказать, видя, как, соблазняясь не столь уж тугим кошельком с долларами, продают товарища?

Недавно товарищ Хонеккер обратился к нам с просьбой о лечении у нас в стране. О его просьбе мне как-то доложили на рассвете. К четырем часам утра товарищ Ким Чен Ир позвонил мне и сказал, что у него есть о чем срочно доложить и что Хонеккер письменно сообщил о своем желании лечиться у нас. Я не мог больше думать ни о чем другом и тут же предложил сообщить Хонеккеру, что мы приветствуем его решение лечиться в нашей стране и создадим все необходимые условия для его лечения. Дав согласие на предложение Хонеккера, мы даже отправили свой самолет в Москву, чтобы привезти больного к нам. Однако россияне не захотели передать его нам, и мы не смогли привезти его к себе. Я давно и хорошо знаком с товарищем Хонеккером. Мы с ним ровесники, отношения у нас хорошие. Беспокоюсь о его судьбе. Страна погибла — и людям тоже суждена горькая участь»¹.

Рука Москвы была причастна и к уходу Тодора Живкова, 35 лет правившего Болгарией. В ноябре 1989 года пленум болгарской компартии принял его отставку. На этот шаг он пошел под давлением и угрозами поддерживаемых Горбачевым молодых соратников. Он был обвинен в расхищении государственных средств и ряде других преступлений. Суд приговорил Живкова к семи годам лишения свободы, однако в силу преклонного возраста и здоровья ему было разрешено жить под домашним арестом. Бывшего главного болгарского коммуниста не отправили в тюрьму, поскольку он оставался весьма популярным в народе. Скончался он в 1997 году в своем доме в Софии.

Самая трагическая участь постигла человека, которого называли «Великим кондукатором», «Гением Карпат» и «Дунаем мысли» — Николае Чаушеску. В декабре 1989 года он стал жертвой заговора в армейской верхушке. На фоне вспыхнувших в Бухаресте народных волнений он был арестован военными, судим наспех созданным трибуналом за один день и расстрелян вместе со своей женой Еленой.

Иначе развивалась ситуация в Китае. В том же 1989 году студенческие протесты на площади Тяньаньмэнь были подавлены с помощью армии. Поддержавший требования студентов генсек ЦК КПК Чжао Цзыян был пожизненно посажен под домашний арест. Таким образом, монополия компартии на власть была подтверждена. Ким Ир Сен, серьезно опасавшийся начала перестройки в Китае, жестокие действия в отношении студентов поддержал.

Тем временем отношения КНДР с Советским Союзом продолжали стремительно ухудшаться. Особенно неприятным сюрпризом для Пхеньяна стало взаимное признание СССР и Республики Корея.

Летом 1990 года президенты Михаил Горбачев и Ро Дэ У «случайно» встретились в Сан-Франциско, во время визита советского лидера в США. В сентябре между странами были установлены дипломатические отношения. Горбачев нанес ответный визит в PK весной следующего года. Любопытно, что во время неформального общения Ро Дэ У передал высокому гостю из Москвы 100 тысяч долларов. Как объяснял сам экс-генсек, южнокорейский лидер сообщил, что это «взнос его семьи на благотворительность»². С другой стороны, этот эпизод можно рассматривать как банальную взятку. Недаром южнокорейский президент (в отличие от Горбачева) после потери власти стал фигурантом многочисленных расследований о коррупции.

Под занавес 1991 года страна, благодаря которой Северная Корея появилась на карте мира, бесславно окончила свои дни. Лидер же новой России Борис Ельцин и слышать ничего не хотел о бывшем союзнике.

Во время визита в Сеул в 1992 году Борис Николаевич передал южнокорейской стороне целый ряд документов из советских архивов, касающихся подготовки и начала Корейской войны. (Как позже выяснилось, подборка была весьма специфической и пристрастной.) Кроме того, он заявил, что Союзный договор с КНДР от 1961 года «иссяк». Все это вызвало предсказуемо жесткую реакцию в Пхеньяне, где РФ стали рассматривать как одно из враждебных государств.

Поначалу Ким Ир Сен даже верил в возможность скорой революции в России и оказывал помощь российским коммунистам. Лидер «Трудовой России» Виктор Анпилов вспоминает, как во время кампании по защите мавзолея Ленина в 1991 году на него вышли сотрудники северокорейского посольства и передали посылку «от Пхеньянского комитета ТПК» — пять мощных мегафонов. А когда он сам оказался в столице КНДР и на одном из приемов встретился с Кимом, тот напутствовал его: «Думайте больше о единстве коммунистов. Мы верим, СССР возродится».