Кимоно для боя

– Иду-иду. – Бухман вылез из «Опеля», подхватил портфель из коричневой кожи и не спеша направился к «Массо».

Вскоре Китаец увидел, как его джип трогается с места. Еще минут через пятнадцать к офису Трезубцева подъехал джип «Тойота-Лендкрузер». Китаец шестым чувством уловил, что сейчас должен появиться Трезубцев.

Из «Тойоты» выскочили два огромных парня. Один – в меланжевом пиджаке и черных брюках, другой – в джинсах и сером джемпере. Они устремились ко входу в офис. Китаец неотрывно следил за крыльцом. Ему казалось, что его нервы постепенно вытягиваются в одну длинную нить и эта нить дрожит, как струна под смычком. Сердце стучало где-то в горле. «Нет, так нельзя», – он внутренне напрягся, потом расслабился, подышал глубоко и неторопливо. Успокоился.

В этот момент из дверей офиса вышел Трезубцев в сопровождении парней и блондина, сидевшего у него в кабинете. Китаец немного наклонился. Трезубцев сошел с крыльца и деловито направился к джипу. В его походке и жестах сквозило то холодное высокомерие, которое Китаец прочел в его лягушачьих глазах. Парни шли молча, окидывая окрестное пространство недоверчиво-быстрыми взглядами. У машины Трезубцев остановился, обернулся к Семе и что-то сказал ему. Сема кивнул с неизменно преданным видом и услужливо открыл заднюю дверцу «Тойоты». Один из парней, тот, что был в джемпере, сел за руль, другой, в пиджаке, залез на переднее сиденье, а блондин, оказавший существенную помощь в деле погрузки шефа, запрыгнул вслед за ним.

Джип медленно развернулся и двинулся по направлению к Третьей Дачной. Китаец тронул «Опель». В этот час магистраль, проходящая через Ленинский район, была запружена. Люди возвращались из центра домой. Поэтому слежка за «Тойотой» была лишена той остроты, которая присутствует в условиях, когда трасса относительно свободна и преследующий находится в напряжении: у него возникает желание как можно ближе подъехать к интересующей его машине, но в то же время он сознает, что должен сохранять разумную дистанцию. А уж сколько волнений по поводу возможной потери из виду преследуемого автомобиля!

Слежка, которую вел Китаец, напоминала тоскливую прогулку черепахи, устремившейся вслед за каракатицей. Несколько маневров, предпринятых «Тойотой», чтобы вырваться из монотонного потока автомобилей, окончились неудачей. Навязанный густотой транспорта ритм, похоже, нервировал и Китайца, и пассажиров «Тойоты». Проехав мост, Китаец прибавил скорость. Трезубцев явно ехал за город. Дорога сделала небольшой крюк и полетела вдоль огромного холма. Поток машин существенно поредел. Впереди замаячил редкий ельник. Не доезжая до него, «Тойота» повернула направо. Китаец не отставал, но и не форсировал. Асфальт сменился грунтовкой. Увидев, что теперь «Тойота» сделала поворот налево, Китаец подъехал к стыку двух дорог и, затормозив, покинул «Опель».

Джип Трезубцева остановился перед огромным двухэтажным особняком, занимавшим площадь около трехсот квадратных метров. Первым из «Тойоты» выпрыгнул парень в пиджаке. Он поспешил открыть ворота. Машина медленно въехала во двор. Ворота с металлическим грохотом закрылись. Китаец снова сел за руль, отогнал машину подальше к ельнику, запер ее и отправился пешком к особняку. Он старался держаться как можно ближе к забору.

Над забором была видна крыша и верхняя часть второго этажа.

Сквозь оконное стекло проглядывала лестница, ведущая на мансарду. Китаец обошел дом, прикидывая, где можно было бы найти брешь. Высокий кирпичный забор надежно охранял владения Трезубцева.

«Без штурма не обойдешься», – заключил Танин. Он подпрыгнул, уцепился руками за верхнюю часть забора и попробовал подтянуться. На мгновение он увидел двор. Справа от дома стояла красная «БМВ». Сле-ва – баня, а рядом, под толстой полиэтиленовой пленкой, по которой игриво пробегал ветерок, – бассейн.

Танин вернулся в машину.

Апрельские сумерки были капризными, они все тянули с приходом. «Ну, ничего, – приободрился Китаец, – зато есть время поразмышлять».

Итак, Трезубцев задумал подмять под себя все автосалоны. Раньше-то все эти автокороли сосуществовали мирно. Съезжались в офис к Артему Тарасовичу на совещание, выполняли его требования и рекомендации. Потом двое погибли. Да, не умерли естественной смертью на перинах из лебяжьего пуха, а приняли смерть от руки наемного убийцы. Кому выгодна была их смерть? Трезубцеву? Этого требовали его коммерческие интересы? Вопрос-то можно почти всегда уладить мирным путем. Тем более мог это сделать Трезубцев. А если не мог? Что, волчьи аппетиты помешали? И еще один вопрос: кто взорвал машину Сорокиной? Трезубцев или Мозел?

Мозел… Мозел… Трезубцев, конечно, знал, что у Мозела есть зазноба. Ну и что дальше? А то, что если начался отстрел, то Мозел тоже висит на мушке. Но он почему-то еще жив, да и Сорокина тоже. Хотя взрыв мог бы положить конец ее существованию. А вот Петрушенко погибла…