Киндер-сюрприз для зэка

— У-у, падло, — затряслась, словно в припадке, Потеряхина. — Пиздец тебе! Ты понимаешь? Я же тебя кончу теперь, соска драная. Я же… За меня… Ты даже не представляешь, что я с тобой сделаю, гнида. Лучше сама вешайся, если успеешь.

— Разбежалась, — заметила Птица, осмотрительно не выпуская из рук швабру, — лучше ползи в медпункт. Пусть тебе там кегли твои залечат. И мазь какую-нибудь для морды выпишут.

Со стороны коридора послышался нарастающий шум голосов. Это следующая группа воспитанниц шла на помывку. В общем гуле явственно различался командирский тон Тамараки.

Потеряхина, кряхтя, поднялась с пола и медленно заковыляла к выходу, презрительно оттолкнув пытавшихся ей помочь Веру и Нину. Уже у выхода она остановилась, обернулась к Птице и, вытянув короткий палец с обгрызенным ногтем, повторила:

— Тебе хана. Однозначно.

После чего удалилась, прихрамывая, с видом полководца, проигравшего сражение, но не войну.

Только теперь Птица почувствовала трясучку. Опустив голову, она посмотрела на свои дрожащие руки, отошла в угол и аккуратно поставила швабру на место, стараясь делать всё так, чтобы другие девчонки не заметили, как её колотит.

Те же в этот момент спешно собирали вещи, стараясь побыстрее убраться отсюда. К Птице никто не подходил, все отводили глаза в сторону и нарочито разговаривали друг с другом о своём. Никто не знал как относиться к ней после происшедшего, то ли заискивать, как перед победительницей, то ли презирать, как пропащую. Лишь Жанка, проходя мимо, взглянула на неё и покачала головой, словно удивляясь поступку Птицы.

— Быстрей, девочки, быстрей, — зычно скомандовала появившаяся в дверях Тамарака. — Освобождаем душевую…

Птица сплюнула розовую от крови слюну и, приподнявшись на цыпочки, посмотрела на себя в небольшое зеркало над умывальником. Чёрт! Заметно. В глаза, конечно, не очень бросается, но, если присматриваться…

Сзади кто-то робко тронул её за руку. Птица обернулась и увидела Чуму, к щекам которой прилипли мокрые пряди волос. Взгляд её горел восторгом и преданностью.

— Ты… — проговорила Вита и остановилась, как будто ей не хватило дыхания. — Ты… Спасибо тебе, Лина.

И тут Птицу прорвало.

— Уйди! — закричала она, чувствуя, как слёзы злости закипают в уголках глаз. — Уйди отсюда, чтобы я тебя не видела! И не подходи ко мне больше. Слышишь? Никогда…

— Что там такое? — сделала охотничью стойку с противоположного края душевой Тамарака. — Что это за крик, девочки?

— Ничего, Тамара Кондратьевна, — буркнула Птица.

Она повернулась спиной к Чуме и принялась собирать свою разбросанную по полу, пострадавшую от злосчастной Тоньки, одежду. Вся стирка пошла насмарку. Блузка, попавшая в грязную лужу, покрылась тёмно-серыми разводами, трусики выглядели ненамного лучше, нужно перестирывать по новой, а порошка уже нет. Она бросила всё в раковину под кран и стала полоскать одёжку в проточной воде, пытаясь, хоть как-то, исправить положение.

«Кошмар, — думала Птица, намыливая блузку крохотным кусочком рыжего хозяйственного мыла и наклоняясь, чтобы в очередной раз оценить в зеркале состояние своей губы, — и нужно было мне встрять в такое. Теперь Тонька соберёт всю свою толпу, и завтра…, нет даже сегодня вечером…».

Птица тяжело вздохнула и сжала зубы, яростно теребя ни в чём не повинную блузку.

«Да, наверное, сегодня. Она, ведь, сволочь мстительная… Так не оставит. Господи, хоть бы этот день поскорее прошёл».

Но день и не думал заканчиваться. А кошмар только начинался.

Глава шестая

Суббота, между прочим, выходной для многих людей. В том числе и для сотрудников обладминистрации. Отвыкший от этого Макс ткнулся в безлюдное здание «Белого дома», нарвался на охранника и дежурного, которые со скучающими лицами объяснили ему, что все нормальные люди приходят сюда с понедельника по пятницу.

— А вы какие? — незлобиво поинтересовался Макс, решив не обижаться на грубость.

— А мы при исполнении, — насупившись сурово ответил охранник.

— Эт-точно, — подтвердил Макс, смерив обоих взглядом с ног до головы, и ретировался.

Итак, два дня насмарку. Дело тормозится, ещё не успев начаться, ёпрст. Выйдя на улицу, Макс сплюнул в, обязательный в подобных архитектурных ансамблях, но всегда неработающий, фонтан.