Кинетик

И тут я вижу восхищение на лице моего учителя. Меня даже бросило в жар. Минуту мы молча смотим друг на друга, он словно изучает меня. А потом деликатно прерывает тишину.

– Что ж. Предлагаю скорее разделаться с этим завтраком и приступить к расследованию.

Спустя пару часов мы уже летим в Санкт-Петербург на пассажирском вертолете для сотрудников Института. Лев сумел договориться, чтобы арендовать его под личную ответственность. С нами летит тот самый рыжий джентльмен – Пасабан Пьер. Он француз, совсем недавно в России, но без изъяна говорит по-русски.

Жуткий шум от лопастей не дает полностью насладиться красотой момента, но все же я невероятно счастлива, что всего за один день моя жизнь переменилась из серой унылой реки, в которой плывешь по течению со всеми, даже не замечая этого, в водоворот событий, яркий фонтан впечатлений и … мне кажется я влюблена в Сомова.

Имеют ли ответ ли мои чувства? Думаю, да. Хотя я уже ни в чем не уверена. И это тоже

по-своему прекрасно.

– Куда мы летим? – в наушниках кричать в микрофон не приходится, слышимость идеальная. Пьер даже не напрягается.

– Я хочу попросить одного знакомого детектива вновь возбудить уголовное дело, поэтому летим в сто тридцать восьмой участок.

– Разве это разрешено законом?

– Вы правы. После закрытия дела его нельзя возбуждать вновь без наличия улик.

– А они у вас есть?

– Пока нет, но скоро будут.

– А если Вам откажут?

Мне не нравится скептицизм моего попутчика, он же кинетик. Первое, чем он должен обладать по моему мнению, так это оптимизмом.

– Не сегодня. – как много прекрасного за окном. К тому же зачем продолжать этот неприятный разговор.

Вертолетная площадка тринадцатиэтажного здания – кстати, самого высокого полицейского участка в городе, оказалась не такой уж и просторной. Кровля выглядит сильно пошарпанной, очевидно сюда часто приземляются правительственные и частные вертолеты. И кажется, меня слегка подташнивает.

– Все нормально? – Лев обхватывает меня за плечи.

– Да, спасибо. Просто слегка укачало. – обожаю, когда он заботится обо мне.

Мой старый друг Амозов Константин Петрович – следователь с двадцатилетним стажем, майор полиции, просто хороший и умный человек появляется на крыше из дверей лестничного пролета и широко мне улыбается.

Я протягиваю руку, а он по-свойски меня обнимает. Обожаю русские традиции, мы знаем когда важна тактичность, а когда можно и по-человечески.

– София, как ты? Я слышал ты отделилась от «Бергольц компани». Ты открыла что-то свое?

Шум лопастей все еще не прекращается, мне приходится кричать.

– Константин Петрович, я теперь владелец небольшой адвокатской конторы «офис Софии Бергольц». Некоторые дела я забрала у Ивана. И по поводу одного из них как раз и при летела к Вам.

– Хорошо. Я всегда рад тебе. Господа. Пройдемте в мой кабинет.

На восьмом этаже находился просторный офис для верхушки сто тридцать восьмого участка.

– Наше государство щедро снабжает полицию. И сколько же у вас штат? –Пасабан не очень-то и вежлив с теми, кому является гостем.

– Шестьсот человек. В последнее время на улицах города не так спокойно как раньше. – Амозов оказался невозмутим. –Только за прошедшие два года преступлений от мелких до особо тяжких выросло почти на триста процентов. Министерство внутренних дел приказало увеличить штат и переселиться в это здание, по причине крайней необходимости.

– Милитаристический режим наконец-то потерпел крах. Внешняя угроза уже не так страшна, как внутренние неурядицы? – Вчера Пасабан не казался таким хамом. Или я не все замечала.

– Да, к сожалению, это так. – Амозов– настоящий профессионал: не поддается на провокации незваного гостя. – София, а теперь расскажи мне, пожалуйста, что за дело привело тебя ко мне.

– Константин Петрович, помните дело Жибарецки?

Седовласый майор сдвигает брови и с некоторой тревогой оглядывает наши лица, как будто в поисках здравого рассудка.

– О нет, моя девочка, забудь. Теперь это не дело полиции, и уж тем более не твое.

– Но мне кажется, я начала его распутывать.

– Уже не важно. Дело передали в ФСБ.

– Так его все-таки снова возбудили?

– Нет, его и не закрывали. Ты же знаешь, нам нельзя портить статистику незаконченными делами. В последнее время мы ничего не закрываем. Они просто лежат до истечения срока давности, или пока не появляется новая зацепка. – Амозов вглядывается в мои глаза – Это уже ни для кого не секрет, даже правительство знает, что мы так поступаем.

– Хорошо, а при чем тут ФБР?

– Ширин Владлен Мирославович выдвинул кандидатуру на должность мэра Санкт-Петербурга и Ленинградской Области. И это спустя полгода после смерти партнера.

– Это очень подозрительно.

– Это еще цветочки, дорогая. Но больше я тебе ничего не скажу. Забудь про это дело.

И тут я поворачиваюсь к Сомову и вижу – он резко хватает Пьера за плечи, видимо чтобы не дать сделать что-то нежелательное. А потом все замирает.

Снова то же явление. Время остановилось. Амозов замер, грусть в его глазах поражает меня. Я выглядываю в окно. Даже тучи больше не плывут.

Пасабан и Сомов помчались вниз по лестинице.

– Куда вы?