Кинг

Она продолжала кричать, не давая мне вставить ни слова. Мама успокоилась только через две минуты, когда вошел Кинг.

Ее лицо смягчилось, когда она увидела его.

— Спасибо, что привез ее домой.

Я повернулась, чтобы свирепо посмотреть на него.

— Что за хрень? — одними губами произнесла я ему. Я думала, он все уладил. Он даже не посмотрел в мою сторону, направляясь к лестнице.

— Я нашел ее и ее парня в отеле в Тампе. Я только что припарковал ее машину в гараже. Она бросила ее открытой на стоянке в парке без присмотра. — Он сказал эту ложь, не моргнув и глазом, и исчез наверху, оставив меня на милость моей очень разгневанной матери.

У меня отвисла челюсть. В тот момент до меня дошло, что он делает. Он принуждал меня к этому. Я могла встретить мамин гнев в одиночку или признаться, что все это время была с ним. Естественно, она спросила бы, что я с ним делала, он, вероятно, вмешался бы и рассказал ей все остальное.

— Ублюдок, — прошипела я проклятие. Тогда мама действительно вышла из себя. Ее лицо исказилось от ярости.

— Твоя шустрая задница не забеременеет под моей гребаной крышей. — Она протянула руку и ударила меня прямо по голове. Потребовались все мужество, чтобы не ударить ее в ответ. Я просто стояла, держась за щеку, и изо всех сил стараясь не заплакать, думая о том, каким мудаком-манипулятором был Кинг.

Единственное, что спасло меня от дальнейших физических и словесных оскорблений, — это звонок ее телефона. Она отмахнулась от меня, прежде чем ответить.

— Тащи свою жирную задницу наверх и лучше не появляйся здесь в течение месяца. Скажи этому ублюдку, с которым провела целую неделю, что если ты забеременеешь, он заплатит за аборт.

Она все еще кричала, когда я, спотыкаясь, поднималась по лестнице. Кинг ждал меня, прислонившись к двери моей спальни. Я чувствовала, как из моих ушей валит пар. Я протиснулась мимо него и вошла в свою комнату.

Он схватил меня за руку так, что я была вынуждена повернуться к нему лицом. Я вырвалась, и сама повернулась к нему лицом.

Я была так зла. Я сжимала и разжимала кулаки. От гнева я готова была наброситься на него, и он это знал. Его глаза сузились в предупреждение, хотя тон был нормальным, когда он сказал:

— Ты должна была сказать ей правду. Вот почему я говорил, что ты ведешь себя как ребенок. Тебе восемнадцать, а ты позволяешь ей унижать себя? — Он прищурился.

— Я тебя ненавижу, черт возьми, — в ярости рявкнула я, желая, чтобы это было правдой.

В его глазах вспыхнула злость. Он вздрогнул. Его рука взлетела и обхватила меня за шею, перекрывая подачу воздуха. Я не успела осознать происходящее, пока не оказалась прижатой к стене спальни. Пришлось встать на носочки, чтобы удержаться на ногах. Его хватка не была сексуальной. Не было никакого покалывания.

От шока происходящего мое сердце начало неистово биться, как барабан. Инстинкт заставил сдержаться от попытки бороться с ним. Я обмякла, надеясь, что моя покорность успокоит его и он отпустит меня.

— Повтори это дерьмо еще раз. Скажи, что ты меня ненавидишь. — Он ухмыльнулся, прямо мне в лицо и встряхнул.

«Как, черт возьми, я могу что-то сказать, когда ты, блин, убиваешь меня?» — горечью подумала я. Когда я отрицательно покачала головой, его хватка ослабла, взгляд смягчился. Он сразу же отпустил меня. Я хватала ртом воздух, и он отстранился.

— Тебе не следовало этого говорить. — Его голос был мягким, но поза была напряженной. — Ты не можешь говорить мне такие вещи, Иден. — Он наклонился и прильнул к моему лбу, затем нежно поцеловал мой лоб.

«Этот ублюдок — сумасшедший», — подумала я. Наркотики, вероятно, просто усилили все, что с ним было, но в целом он был сумасшедшим. Я глубоко вдохнула, чтобы успокоиться.

— Убирайся, Кинг, — приказала я, когда наконец удалось обрести дар речи.

Он провел рукой по волосам. И сузил глаза.

— Значит, теперь ты злишься? Между нами все кончено? — Я слышала ярость в его тоне. Он снова доводил себя до исступления. Я смягчила голос.

— Нет. Я просто устала.

— О, хорошо. Спокойной ночи, Иден. — Он уступил слишком легко, и улыбка, которой он одарил меня, выглядела маниакальной. И тут я поняла, он что-то задумал.

Он вышел из комнаты, не сказав больше ни слова. Мне потребовалось некоторое время, чтобы собраться с мыслями.

В ту ночь я узнала, что он может проникнуть в мою запертую комнату. Я проснулась от того, что он прижимался ко мне и шептал в волосы:

— Больше никаких психов и наркотиков, Иден. Я не хочу, чтобы ты когда-нибудь смотрела на меня так, как сегодня утром. — Он разгладил мои волосы и поцеловал в затылок. Я хотела спросить: «От этого мне должно стать легче?» Но была слишком усталой, морально и физически. Закрыв глаза, я снова попыталась заснуть. Ни с того ни с сего он спросил:

— Зачем ты поступаешь в школу, Иден?

Это был странный вопрос. Кроме того, это был первый раз, когда он спросил меня о моем будущем. Это должно было насторожить. Мы говорили обо всем, кроме того, что я буду делать, когда уеду в школу.

— Хочу стать адвокатом по гражданским правам, — был мой ответ. Он хмыкнул.