King of Russia.Один год в российской Суперлиге

Из-за того, что мы не смогли уехать сегодня, я вернулся домой. Мы с Линдой обедали, когда неожиданно услышали какой-то шум и волнение около нашего дома. Съехалось много машин и автобусов, собралась толпа людей, одетых в черное. Я спросил у Линды: «Что бы это могло быть, демонстрация протеста или что?» Оказалось, это были похороны, или, точнее, церемония прощания перед похоронами. Мы смотрели через окно, как двое мужчин вынесли большой плоский гроб и поставили его во дворе на четыре стула. Они поправили на умершем галстук, затем все присутствующие по очереди выразили свое уважение и соболезнования. Затем небольшая процессия выдвинулась со двора нашего дома, через ворота, к автомобильной парковке. Покойника положили в микроавтобус, вместо катафалка, и оставили гроб открытым. Все машины и автобусы выстроились в кавалькаду и отправились на кладбище. Позднее мы узнали значение это странной церемонии — в России принято приносить скончавшихся домой, для прощания с домом и родственниками.

21 декабря

Хорошая новость: туман исчез, и мы смогли улететь по расписанию рейсом Магнитогорск-Москва. Плохая новость: наше прибытие задержалось по причине сильного снегопада. Наш планировавшийся проезд автобусом в Тверь занял вместо полутора часов четыре с половиной, потому что дороги были забиты транспортом, и движение было медленным. Во дворец мы приехали в 17:45, игра начиналась в 19.00. Хоккеисты были голодными и уставшими, но как-то сумели выиграть 3–1.

После участия в играх Кубка РОСНО к нам вернулся Малкин, но это был его последний матч с нами вплоть до 10 января. Завтра он уезжает в Канаду на чемпионат мира среди молодежи, так что турнир на Кубок Шпенглера нам придется пройти без своего лучшего игрока и бомбардира.

22 декабря

Мне сегодня исполнилось 58 лет, я встретил свой день рождения в подмосковном Чехове, где завтра мы сыграем с Витязем в последней игре чемпионата перед Кубком Шпенглера. Я не в первый раз встречаю свой день рождения в России. В тот день, когда мне исполнилось сорок лет, я праздновал одну из самых сладких побед в своей карьере — на турнире газеты Известия, над сборной СССР с Ларионовым, Фетисовым и всеми остальными великими хоккеистами той команды. В те времена я всегда успевал домой на Рождество. В этом году так не получится. Сейчас я — часть общей картины.

Я начал тренировать в тот год, когда мне исполнилось 25, и в день рождения вполне естественно поразмышлять о прошедших годах. Чем старше становишься, тем больше думаешь, что повидал уже всё, но вдруг случается год, подобный этому, и ты понимаешь, что есть еще много чего повидать, понять и принять.

Иногда меня спрашивают о том, как изменились мои подходы с тех пор, как я встал за скамейку команды Billings Bighorns почти тридцать лет тому назад. Я отвечаю, что, после столь многих лет тренерской карьеры, я все больше понимаю хоккей со стороны игрока. Молодой тренер часто в расстройстве наблюдает со скамейки и удивляется, ну почему хоккеист не смог правильно сыграть. Чем дольше тренируешь, тем больше осознаешь, что наблюдение за игрой со скамейки и участие в игре на льду — это очень разные вещи. Хоккеисты находятся в гуще событий, все действия вихрем проносятся вокруг него. Я же смотрю со стороны, вглядываюсь. Со скамейки мне видны разные варианты. На льду, находясь под давлением, игроки не могут всегда видеть эти варианты, и иногда делают неправильный выбор. И ты научаешься говорить себе: завтра я покажу ему пару вещей на тренировке, или в видеозаписи, или на планшетке, когда он будет уходить со льда — как правильно поступать в такой ситуации.

С возрастом ты как тренер лучше понимаешь, в какой именно момент лучше всего сделать то-то и то-то. Ты знаешь, когда нужно отреагировать, а когда промолчать. Это, на мой взгляд, критически важно. В молодости человек бывает очень импульсивен. Хочется немедленно исправить какие-то ошибки, даже если время такого исправления, с точки зрения полезного результата, неверное.

Мои отношения с хоккеистами складывались по-разному. Некоторые из ребят, поигравших у меня, являются моими ближайшими друзьями в хоккее, с другими мы не сходились во взглядах. Но сегодня произошло нечто уникальное. В каждом взгляде я чувствовал теплоту и дружелюбие. Российское правительство направило мне поздравительную телеграмму. Владелец клуба Витязь преподнес мне бутылку шампанского Veuve Cliquot. Но самый лучший эпизод случился во время предматчевого ужина. Сижу я за своим столиком, и вдруг, как будто с неба, передо мной появляется пицца. Каким-то образом они разузнали, что я подсел на пиццу. То есть, хоккеисты явно знали что-то обо мне как о человеке, не только как о хоккейном тренере. Это был жест, исполненный глубокого смысла, и он тронул меня до глубины души. Еще мне преподнесли пару подарков — галстук и часы, а затем спели Happy Birthday по-английски. Они уделили мне много внимания, в день максимального напряжения сил по причине разъездов и календаря игр. Я был впечатлен. Это было здорово. Я буду помнить об этом очень долго.

24 декабря