King of Russia.Один год в российской Суперлиге

В течение прошедшего месяца наш собачий приют постепенно разросся. Начинался он с Леди и ее двух щенят, Шайбы и Клюшки. После того, как мы начали их ежедневно подкармливать, появилась еще одна собака — Блэки («Чернушка»). Это была бездомная сторожевая собака с горнолыжного центра, заброшенного и разграбленного. Скрафи (Лохматый) был следующим поступившим, я видел его раньше, когда пробегал мимо новой церкви. Затем я обнаружил Пеглег (Культя), которому, наверное, в лапу воткнулось стекло; он, фактически, ковылял на трех лапах. После первой кормежки они начинали приходить снова и снова. Это стало их домом, эта площадка позади дворца, где строилась новая арена. Вероятность несчастного случая на дороге велика — я уже видел три-четыре мертвые собаки и несколько кошек, поэтому озаботился, куда делись мои подопечные и были ли они поблизости вообще.

В поисках собак я добежал до церкви и там увидел бомжа. Его шуба и штаны были покрыты инеем, значит, он спал на улице. Я всегда ношу в кармане небольшие деньги, на случай необходимости купить хлеба-молока. Я подошел к нему, протянул 50 рублей и сказал: «На, возьми». Он вытащил свою руку, она была черная и грязная. От него исходила просто вонь. Ему могло быть сколь угодно лет — от тридцати до пятидесяти, я не мог определить. Он выглядел почти замерзшим, и когда я говорю это, я говорю буквально. С утра было минус 26 градусов. Я подумал: где этот человек спал ночью? От таких вещей расстраиваешься до глубины души. Когда я бегаю с собаками, пробегаю мимо двух поросших лесом участков, где какие-то люди — бездомные алкоголики — сделали себе навесы из полиэтилена. Утром под навесами виден тлеющий костер и пары ботинок, торчащих из- под края пленки. Я не знаю, как им удается выживать.

11 января

Когда мы с Линдой возвращались после кормления собак, увидели мрачное зрелище на свалке позади дворца спорта. Предполагаю, что кто-то украл овцу, подвесил ее за задние ноги и разрезал ей горло. Отрезанная голова валялась рядом с внутренностями. Шкура была полностью снята и, вывернутая наизнанку, брошена в окровавленный снег, рядом с копытами. Тушу взяли на мясо. Я знаю, что животных иногда крадут и забивают, но за нашим дворцом? Что будет дальше?

12 января

Мы с Линдой с каждым днем становимся все больше похожими на русских. Например, куда бы мы ни пошли, мы берем с собой сумку для покупок. Это холщовая сумка, красивая и прочная, мы берем ее с собой, потому что можем вдруг встретить какие-нибудь продукты, которых раньше не видели. На днях мы увидели кочанный салат, впервые за все время пребывания здесь, и сразу же схватил его. Обалдеть. Как будто: «Ого, что это?» Мы нашли салат, встретили сельдерей, и — я знаю, что в это трудно поверить — это стало поводом для небольшого праздника. Я не хочу сказать, что мы испытывали здесь лишения, потому что это не так. Магазины полны хороших бакалейных товаров, но хорошая продукция бывает редко, особенно зимой. Разнообразие и количество очень сильно уменьшились.

Вот еще одно отличие: в супермаркетах редко увидишь людей старшего поколения, потому что цены слишком высоки. Они вынуждены закупаться на открытых рынках, где можно немного поторговаться. Там может быть с десяток людей, продающих морковь, поэтому можно сказать: «Э-э, слишком дорого, пойду-ка дальше». Люди спорят. Сбивают цену.

13 января

Сегодня после тренировки я переоделся для пробежки, схватил сумку с собачьим кормом, добежал до их «приюта» и накормил всех. Как обычно, собаки сопровождали меня по дороге обратно. В это время хоккеисты выходили из дворца перед отъездом на базу и увидели меня, выбегающего из-за сугроба в сопровождении стаи. Точно вам говорю — у них глаза округлились. И собаки, естественно, увидев их, начали на них лаять. Я стою, пытаюсь их успокоить — в смысле собак, не хоккеистов. Хоккеисты-то неплохо посмеялись над этой картиной. Я знаю, они и так считают меня одержимым, из-за моей зацикленности на ежедневных пробежках. И тут они видят меня с этими бродячими псами, которых в России никто и не замечает. Уверен, что они думают: «Да, этот наш тренер — тот еще кадр».

14 января

Я иногда поражаюсь, насколько российские хоккеисты спокойнее своих канадских и американских коллег. На Кубке Шпенглера было интересно слышать все эти разговоры, доносившиеся из раздевалки или с лавки канадцев, в то время как наши игроки спокойно сидят-одеваются, готовясь к сражению, и при этом выглядят как будто в забытьи. Только после сигнала о трехминутной готовности к выходу на предматчевую раскатку раздаются считанные голоса. Обычно наш капитан, Евгений Варламов, произносит одни и те же несколько слов, так перед каждой игрой. То же самое бывает на скамейке и в перерывах между периодами — мертвая тишина, лишь немногие хоккеисты что-то говорят, поддерживая или поощряя товарища.