King of the road (СИ)

— Это что-то меняет? — напрягся Локи, не зная, как бы ответить на этот вопрос, правду сказать или соврать.

— Ничего не меняет, — покачал головой Хант, для себя он всё решил, и его уже ничто не остановит. — Ты ответишь?

— Увидел тебя на Формуле 3, — бог огня потянулся к губам друга и прошептал. — Ты был великолепен. Я из-за тебя стал гонщиком, на самом деле я ни черта в этом не смыслю, просто гоню вслед за тобой.

Локи обхватил его за талию, прижал к себе, его ладони скользнули вниз, оглаживая крепкие ягодицы. Он словно пытался приручить дикое животное, которое в этом вовсе не нуждалось. Хант закусил губу, его бросило в жар от признания и развязности немца. Во всём этом преобладало сладкое чувство новизны.

— Я бы не решился открыться, если бы ты не заговорил об этом, — Лофт скользнул щекой по щеке друга и прижался губами к его уху. — Хочешь остановиться? Сейчас самое время, пока я ещё могу.

— Ну уж нет! — Джеймс обнял Локи за плечи и заявил. — Я не привык отступать.

— Вот так! Это мой Джейми, — заулыбался бог огня.

Решительность Ханта восхищала.

— Твой, — согласился Хант, однако оговорился, подмигнув гонщику. — Научи меня как надо, я тоже хочу тебя. Ты не отвертишься, так и знай.

— Даже и не думал об этом.

Окончательно отделавшись от одежды, гонщики повалились на постель, при этом хохотали как мальчишки. Приятели оба оказались в пелене наркотического тумана, где стираются чёткие грани реальности: условности, стыд, недозволенность. Бог огня и не знал никогда, что это такое, а Джеймса учили правилам поведения с детства, пытались вдолбить в голову, но так и не привили бунтарю покорность. Хант чувствовал себя раскованно, когда осыпал грудь Локи поцелуями, с любопытством ребёнка ощупывал его руками и скользил языком по мужскому телу. Лафейсон млел, тянул к себе и на себя, позволял пригвоздить к постели и терзать шею. Он горел сам и распалял смертного. Любопытный Хант скользнул ладонью вниз и мягко обхватил член приятеля, Локи медленно облизнул губы и задрожал. Джеймс скользнул по стволу рукой, другой обхватил собственный член, у обоих стоял по стойке смирно. Ладони британца горячие, настойчивые, а прикосновения такие, какие хотелось ощутить на грани власти и восхищённого смирения. Хант хотел взять от жизни всё, так же поступал Локи.

— Ты такой нежный, — вдруг произнёс британец.

Хант не стал говорить вслух, что ему нравится ласкать член Локи, горячая плоть в его руках - очередной вызов миру и всему сущему. Нет, он не гей, но ему всё это по вкусу. Лафейсон как средоточие всего, что Ханту было необходимо для существования, явился и завладел его вниманием, получил его дружбу, а теперь и его самого.

— С тобой так хорошо, Джейми, — проронил Локи, задыхаясь от жара, от незатейливой ласки гонщика, он мёртвой хваткой вцепился в покрывало.

— Так возьми меня, — Хант нагнулся к губам друга, втягивая в глубокий поцелуй, а бог огня немедленно воспользовался этой заминкой и перекатил друга на спину, оказавшись сверху.

— Тебе будет легче меня принять, если я буду сзади, — прошелестел маг, отрываясь от губ британца, и немедленно прилип к его шее, прикусил кожу, вызывая довольный стон и зализывая укус. Джеймс ухватил Локи за спину, а затем его ладони устремились вниз, он огладил обнажённые ягодицы, на секунду он прикрыл глаза, представляя, как Локи ставит его на четвереньки и жарко трахает сзади. О! Он хотел попробовать все, но сперва…

— Ты же знаешь, я не ищу лёгких путей, к тому же я хочу видеть твоё лицо.

— Что ты со мной делаешь?! — воскликнул Локи, переполненный тягучим возмущением. — Ну, что ты делаешь, Джейми?

— Пока ничего, — выдохнул Хант, и Лафейсон снова накрыл его губы требовательным поцелуем.

Локи многое знал о людях, об их самоотверженности и лицемерии; иные говорили, что могут положить свою жизнь во имя бога и ради высших материй, но только доходило непосредственно до дела, и смертные в ужасе отрицали собственные слова. Джеймс завладел вниманием Локи с самой первой минуты, британец был похож на безудержное божество бешеной скорости, звезда, которая не падает, а возносится вверх. Буйный нрав смертного и по сей день приводит его в восторг.

Хант отзывался на каждое движение немца, он бесстыдно раздвигал перед ним ноги, выгибался и подставлялся под ласки и поцелуи. Когда Локи мягко протолкнул в него смазанный слюной палец, Хант попытался расслабиться и подчиниться, он не протестовал, а самовольно растворился в этом огненном непотребстве. Лофт старательно проявлял осторожность, он не хотел навредить, не намерен был спешить, но Хант заставлял его терять терпение.

— Ты растягиваешь меня? — Хант закусил губу, стараясь прочувствовать момент, когда приятель мягко проникает в его тело. — Так надо? Так будет легче?

— Больно всё равно будет, — прошелестел Локи, чёрные пряди упали на губы Ханта, и тот заулыбался. — Но так я не наврежу, всё будет хорошо, просто расслабься.

— Я тебе доверяю, Локи, — британец почувствовал, как в него протискивается ещё один палец. — Ух ты!