Кингчесс

Сделав своё дело, пулемётчики забрали пулемёты и, неся их на себе, побежали вслед миномётчикам. Через двадцать минут на месте расстрела конницы оказались солдаты Саида, но кроме трупов людей, лошадей и кучи расстрелянных гильз ничего не обнаружили.

Другого выхода, кроме как идти вперёд, не было, и Саид приказал атаковать. Но впереди по-прежнему никого обнаружить не удалось, а миномётные батареи, казалось, были везде, открывая с разных направлений шквальный огонь по марширующим в походных колоннах войскам Саида.

Мины летели со всех сторон, отряды, выделенные для поиска, не успевали поймать кочующие миномёты, а больших сил противника по-прежнему не было видно. Таким образом прошёл весь день. Бесплодные попытки войск Саида найти и уничтожить атакующих не увенчались успехом. Лишь в одном бою им удалось догнать миномётчиков и покрошить на куски всю батарею.

Негры отчаянно сопротивлялись и подорвали, в конце концов, один из ящиков с минами, когда поняли, что живыми им не уйти. Но таких батарей было очень много, большинство из них были лёгкими пятидесяти миллиметровыми, которые довольно просто было унести в руках или на спине.

Остановившись на ночлег, армия Саида-паши устало гудела, как вечером натруженные пчёлы в улье. Все были измотаны до предела, до полного морального предела.

За один день Саид потерял всю свою конницу и несколько сот солдат, погибших под обстрелом. Поужинав, уставшие воины стали укладываться спать. Но не тут-то было. В час ночи над лагерем послышался знакомый воющий звук, и грохот разрывов возвестил всех спящих, и ещё не ложившихся, о том, что мамбовцы снова подкрались и стали обстреливать их из миномётов.

Самое противное для Саида в миномётах было то, что он не мог определить, откуда ведётся огонь. На местах, где стояли минометы, выкапывались ямы, в которых и прятался расчёт. Для полевых пушек Саида не нужны были позиции, да их и тяжело было готовить. А тут, разрыл себе небольшую яму, глубиной с метр, а потом сиди себе и швыряйся минами. Ни огня не видно, ни порохового дыма, особенно ночью. Нужен только корректировщик, хорошо видевший в темноте. Большинство мин не попадало точно в цель, но и моральный эффект от непрерывного огня с лихвой перекрывал реальные потери, которые он мог бы нанести.

Сейчас же Саид в полной мере ощутил, каким преимуществом обладал его противник. Его артиллерия и пулемёты открыли ответный огонь. Миномёты замолчали. Постреляв ещё некоторое время, замолчали и орудия повстанцев. Но через час миномётный обстрел вновь возобновился.

И снова полетели на головы воинов Саида разнокалиберные мины. Они снова ответили, а противник опять замолчал. Через час повторилось то же самое, и так продолжалось всю ночь, пока не рассвело. С утра в лагере Саида снова ждали атаки, но её опять не было, как и миномётного обстрела.

Войска снова двинулись вперёд, но противника нигде не было. До побережья Кабинды оставалось два дневных перехода, и Саид приказал остановиться на днёвку, чтобы дать отдохнуть измотанным, не спавшим всю ночь, воинам.

Но, как только они остановились, разбили лагерь и легли отдыхать, тут же на их головы опять посыпались мины. С яростными криками проклятий Саид выскочил из шатра. Такими же проклятиями осыпали Мамбу все его воины, но это было без толку. Мамба был далеко, и ему было наплевать на воинов Саида и все, что они о нем думали.

Так и не отдохнув, войска Саида снова двинулись вперёд, и все также впереди их никто не встречал грозной нерушимой силой. Саванна была пуста, или им казалось, что она была пуста.

В армии Саида уже были ощутимы потери, особенно много было раненых. Мелкие миномётные осколки не убивали, но количество раненых уже в три раза превысило количество убитых и продолжало расти. Потери убитыми составляли уже три тысячи воинов, и в три раза больше было раненых.

Саид с ужасом ждал очередной ночи, так же и все его воины с муками и проклятьями ждали вечернего часа, понимая, что ночью на них опять нападут. Так это и оказалось.

И снова летели на них со всех сторон мины, и снова они стреляли в ответ, и снова у них были убитые и раненые, и снова они никого не обнаружили. И в эту ночь в войсках появились первые дезертиры. Армия начинала распадаться, пока ещё по каплям. Но усталость и непреодолимый страх перед жестоким, умным и невидимым противником наполняли сердца воинов.

Утром уставшие, измотанные воины, без привычных радостных криков и житейских разговоров, молча готовили себе завтрак. Сейчас каждый из них задумался, а стоило ли идти в этот поход, который мог совсем скоро так бесславно закончиться. Жизнь каждому дорога, а чем дальше они отходили от захваченного ими Габона, тем меньше оставалось шансов вернуться обратно.